что боевые способности роты значительно выросли, Павел приложил результаты анализа научного отдела Заставы. Кадровики во Владивостоке от выводов научников отмахнулись и намекнули, что у полковника в подчинении не институт, а боевое подразделение. И что ему в кратчайшие сроки надлежит замучить бойцов тренировками, но в нормативы роту вывести. А чтобы проследить, увлёкшемуся чуждыми технологиями полковнику на помощь из Владивостока пообещали выслать комиссию.

Пригорюнившегося Павла спас Ромин. Генерал всё ещё валялся на больничной койке, однако по своим каналам разузнал, что Весенин не в штуку взялся за Заставу.

– Привет, Павел Борисович, – видеовызов из Владивостока Павел принял в своей комнате. Ему ни к чему были свидетели в вопросах, касающихся будущего Заставы. Генерал лежал на застеленной белым кровати, и его лицо по оттенку почти от простыни не отличалось. Сколько бы ни говорили, что Ромина целиком отлили из стали, но ранение, похоже, было достаточно серьёзным. Как ни старался генерал выглядеть бодрым и полным сил, но его голос дрожал от слабости. – Как у вас там дела?

– Держимся, товарищ генерал!

– Я слышал, тебя слегка командование напрягает?

Вопрос был с подвохом. Как бы офицера жизнь и отцы-командиры не гнули, он унывать не должен. И уж тем более не дай бог ему в голову пожаловаться придёт.

Генерал заметил, что Павел медлит с ответом.

– Павел Борисович, сейчас не время для всех этих экивоков. Знаешь, что Весенин затеял? Полномасштабное наступление! Сначала на «П-2», а вторым броском на уссурийскую пирамиду.

– И когда он это провернуть собирается?

– Ты не поверишь, как раз к началу второй волны! Его штаб называет это безумие предупреждающей контратакой!

– А вы им говорили, что…

– Сто раз, даже из больницы сбега́л на приём к адмиралу. Он мне тычет в лицо твоей Заставой. Мол, группа МКП умудрилась выжить под носом у противника. Штабные стратеги вообще не понимают, что пришельцы вас ни разу не атаковали в полную силу! Я не знаю, да и никто не знает, почему они вас не трогают!

– Так вы им про Уссурийск…

– Сто докладов, отчётов и рапортов написал! А в ответ знаешь, что получил? Что оборона Уссурийска была провалена ввиду сжатых сроков подготовки и из-за отсутствия разведданных. То есть меня в лоб никто не обвиняет в некомпетентности. Считается, что мы были просто не готовы. Но, чёрт – мы ещё и сейчас не готовы! Но меня никто не слушает, начинают опять эту песенку про обычные МКП…

– Но мы не совсем уже и обычные.

– Знаю, полковник. Читал твои отчёты – очень впечатляюще. И очень необычно. Но вот в чём затык, ты можешь представить, что штабные бегают по полю боя и сдирают с вертушек куски их брони? Изучают их, на мобильные комплексы лепят? Ты не подумай, я ничего плохого про наш офицерский состав сказать не хочу. Просто… они не готовы. Храбрости у них хоть отбавляй. Да и ума тоже. Но психика не готова. Пока ещё не готова! – торопливо выплёвывающий мысль за мыслью генерал вдруг скривился и схватился за бок.

– Вы бы отдохнули…

– А мне есть когда? Ты сам-то не больно отдохнувшим выглядишь, – Ромин был прав, бесконечные «охоты» и тренировки с личным составом Павла практически доконали. В своём стремлении успеть максимально подготовить ребят до следующей волны, он забыл, что такое полноценный отдых и спал по четыре часа в сутки. – Отменить атаку на пирамиды я не могу. Весенина поддерживает генштаб. Я их понимаю, адмирал обещает устранить угрозу в кратчайшие сроки. Кому хочется в пришельцах детально поковыряться, пусть это делают с их трупами! У нас же другой путь, более трудный. Изучить, найти слабые места, усилиться самим. Да и вообще понять, какого чёрта они к нам припёрлись?! Понимаешь, никто не ищет тернистых путей. Всем нужна атака с галопа и молниеносная победа. Ваши силы тоже хотят к этой авантюре привлечь.

Павла слегка затошнило. Уж кто-кто, а он-то знал, чем галопирующие атаки заканчиваются.

– Не бледней, полковник. Вам повезло, что вы базируетесь на бывшей погранзаставе и чисто формально подчиняетесь не министерству обороны, а федеральной службе безопасности. Я через свои связи вам такой приказ пробил – сидеть на Заставе и носу не высовывать.

Хрен редьки не слаще. Павел был почти на сто процентов уверен, что полномасштабное наступление, да ещё организованное в кратчайшие сроки, обречено на провал. Но сидеть за стенами в то время, когда погибают товарищи по оружию, тоже не дело.

– Я тебе не говорю год там просидеть в глухой обороне. Накопим сил и действовать начнём. Я тебе, кстати, конвой со всякой всячиной отправил. Там много чего хорошего и полезного. Адмирал и из-за этого тоже сильно осерчал, он ведь планировал всё до последней винтовки в бой кинуть…

В палату к генералу стремительно влетело чудо в белом халате. Чудо ростом было максимум метра полтора, правда туфли на высоких каблуках делали женщину лет тридцати чуть выше. Волосы цвета золота были уложены в каре безупречной формы.

– Кто разрешил?! – несмотря на внешность фарфоровой статуэтки, напора и ноток командного голоса у докторши было минимум как у майора. А то и целого полковника. Хотя Ромина, скорее всего, держат в военном госпитале, и эта изящная мадам вполне может иметь воинское звание.

– У нас неотложные дела… – начал оправдываться Ромин, но врач его резко перебила:

– Вы со своими делами снова в реанимацию хотите попасть?! Хотите новый приступ заработать, да?! Быстро заканчивайте разговор. У вас процедуры!

– Павел Борисович, я после процедур с тобой свяжусь. Конвой встречай завтра. И вот ещё что важно – к тебе Кунин ещё раз не обращался? Если явится – немедленно арестовать! И под охраной у себя оставь! Эта сволочь начала некоторых деятелей у нас окучивать. И вполне…

Договорить Ромину военврач не дала, отрубив связь.

Что там в госпитале с генералом творили – неведомо. Только после процедур он на связь не вышел. Наверное, военврач просто вырубила пациента лошадиной дозой транквилизаторов. Понять её можно – ведь она несла персональную ответственность за состояние высокопоставленного пациента. Однако и тех новостей, что сообщил ему генерал, для поднятия настроения хватало. И ещё больше оно улучшилось, когда с Павлом связались кадровики из штаба и проинформировали, что комиссия отменяется. Правда всем тоном сообщения ему показали, что считают всех засевших на базе трусами и предателями, которые спрятались за спиной у начальства. Вспомнив о том, что генерал упоминал Кунина, Павел нарезал Уварову ещё одну задачу – отслеживать передвижения не только пришельцев, но и людей тоже. Сам Кунин