Сталин согласно кивнул, передавая слово наркому внутренних дел.

– Всё изложенное адъютантом короля подтверждается, товарищ Сталин. В Бухаресте действительно готовится антифашистский переворот. Король готов арестовать маршала Антонеску[128] и отдать румынским войскам приказ о прекращении боевых действий с Красной Армией. Кроме того, при определённых условиях Михай готов объявить войну Германии.

– Что за условия?

– Гарантии Советского правительства о его безопасности и безопасности его близких.

– Думаю, Советское правительство может дать такие гарантии королю Михаю, – немного подумав, произнёс Сталин. – А что по этому поводу думает Генеральный штаб?

– Генеральный штаб, товарищ Сталин, вспоминает анекдот времён империалистической войны[129], – усмехнулся Василевский, – Но если серьёзно, то очень положительно относимся. Германия лишится румынской нефти. Красная Армия получит прямой выход в Болгарию, а там и до Стамбула недалеко. Получим прямую связь с югославскими партизанами. Со всех сторон хорошо.

– Наверное, Вячеслав, надо товарища Димитрова[130] подключить к этому вопросу. Пусть совместно с НКВД активизируют работу по подготовке антифашистского восстания в Болгарии, и сразу с прицелом на начало боевых действий против Турции.

– Хорошо, товарищ Сталин, – ответил Молотов.

– Есть, товарищ Сталин, – это уже Берия.

27 февраля – 6 марта 1943 года

г. Рованиеми, Финляндия – Кандалакшский район Мурманской области

Начальник Абвергруппы-214[131] гауптманн Альфред Рейтер уже несколько дней был одолеваем сомнениями. Судя по сводкам с других участков фронта, везде грохочет, везде движуха, и только здесь – на его участке, в Заполярье, – тихо. Всё, как обычно. Стреляют, летают, бомбят – это да. Но точно так же и с такой же интенсивностью летали, бомбили и стреляли обе стороны и месяц, и два назад. Неужели русские забыли про свой север? Вполне возможно. Но вот только было несколько шероховатостей в привычных фронтовых сводках. Неделю назад в районе Кандалакши оживились русские высотные истребители. Долбаные англичане успели поставить русским «Спитфайры» в высотной комплектации Mk-IX. Три дня подряд над Кандалакшей не могли пролететь авиаразведчики. Четыре самолёта русские сбили. А затем опять спокойствие. Куда-то делись высотные перехватчики русских, а обычные истребители, пытавшиеся достать высотные Ju.86R-l[132], до них не дотягивались. На аэрофотоснимках, что привозили из-под Кандалакши, ничего нового-интересного обнаружить не удавалось. Две группы егерей посланы порыскать-посмотреть в окрестностях Кандалакши. Первая группа погибла-засыпалась практически сразу после перехода линии фронта, хорошо хоть успели сигнал по радио отправить.

Вторая группа, три дня пошарившись по русским тылам в Кандалакшском районе, ничего подозрительного-интересного, выходящего за обычные рамки, не нашла, доложилась об этом и пошла дальше по маршруту в сторону Мончегорска, возвратиться назад группа должна только дней через десять-пятнадцать. Можно успокоиться? Вполне. Но если русские действительно что-то прячут в Кандалакше? А если вторую группу перехватили и она уже работает под контролем?

Послать ещё группу? У гауптманна осталась всего одна. Вернее, полторы. Двенадцать бойцов в первой. Полный комплект. Вторая недавно вернулась из рейда по русским тылам в сильно потрёпанном состоянии. Четыре диверсанта остались в ней в строю. Послать одну? А если и её перехватят? Не, мы сделаем по-другому. Сегодня ночью отправим первую, а чуть погодя ей вдогонку вторую. Пущай со стороны посмотрят, что будет с первой.

Старшина Фёдор Басков возвращался из Кандалакши к месту службы на станцию Подтайбола на мотовагоне. В Кандалакшу старшина ездил за продуктами для своего взвода и заодно заглянул к своему начальству. Заглянул-доложился и получил кучу вводных. Упрочить-усилить, бдеть – не допустить. Ничего конкретного. Но конкретику старшина, бывший дивизионный разведчик, списанный в тыловые части по контузии, и так сам рассмотрел, добираясь по железной дороге в Кандалакшу. Сапёры строили вдоль железнодорожных путей пандусы для разгрузки тяжёлой техники. Строили с размахом и соблюдением строжайшей маскировки. Масксети натянуты были везде, где только можно и где нельзя. Бойцы из частей охраны тыла несколько раз останавливали мотовагон для проверки. Кое-где бывший разведчик намётанным глазом смог рассмотреть замаскированные танки и самоходки. В общем, что-то наши здесь собираются учудить. Давно пора. Сам бы со всем удовольствием поучаствовал, да вот только медкомиссию не прошёл. Одно обнадёживает – списали старшину в тыловые не подчистую. Через три месяца – повторная медкомиссия. Врач говорит, что организм должен восстановиться, и тогда опять можно будет заняться любимым делом – ходить по лесам и выслеживать. До войны старшина почти десять лет отработал охотником-заготовителем в зверосовхозе. Когда пришла война, почти ничего для Фёдора не изменилось. Та же винтовка, те же леса, только вместо пушного зверя выслеживать и бить надо двуногих зверей. Не велика разница. Двуногих даже проще. Они и крупнее, и к лесу не так приспособлены. А пока охраняет старшина со своим взводом железнодорожную станцию Подтайбола и небольшой мостик через речушку возле станции. Взвод – это, конечно, круто сказано. Две дюжины баб. Молодые девчонки-зенитчицы при двух 25-мм зенитных автоматических пушках и двух крупнокалиберных зенитных пулемётных установках. С учётом того, что при станции жили всего два старика и восемь женщин – бабье царство. Та ещё морока. И ещё было на станции два десятка кастрированных ездовых оленей. Нужные в этих местах животины, в самый раз в зимнее время для обходчиков пути транспорт.

Мотовагон проехал станцию Жемчужная, лишь слегка притормозив и скинув пару мешков с провизией для невеликого штата сотрудников. На станции службу несли всего три обходчика. Через пять километров покажется озеро Долгое, а за ним уже и место назначения. Мотовагон сбавил скорость, входя в поворот.