– Ира спрашивает, где Боря, хочет поговорить. Быстрей.

Губы сухие и горячие. Обжигают:

– Что случилось?

– Ты поспал? Время перепуталось из-за этих лекарств. Посиди со мной.

– Поспал.

Смотрит в глаза, но взгляд дальше – в душу. Раньше так не смотрела. Что-то произошло. Глажу по щеке, пытаюсь успокоить.

– Дай воды.

Кружка с трубочкой рядом, подставляю ко рту. Пьёт полглотка, потом ещё полглотка. Ставлю чашку на место. Не для этого ведь позвала. Силюсь улыбнуться. Не получается. Берёт меня за руку. Минута молчания. Сжимает. Шепчет:

– Спасибо тебе…

– За что?

– … За всё.

Комок в горле, еле удержал слёзы. Ответить не могу, как тогда в Мариинской на Ирочкино: «Не оставляй меня». Долго прятанный внутри шёпот вырвался наружу. Неужели она разделила наш мир? Теперь не мы, одно – ты. Это не затёртое «спасибо» – это благодарность любви: «Спасибо тебе… за всё». Спасибо за счастье её любви.

Сердце защемило, потому что не может ничем помочь. Для чего ему ещё биться?

Не говорит больше ничего.

Боли усилились. Опять «неотложка», всё время разные врачи: «Хорошо, что много машин».

Вкололи наркотик в 23 часа и обезболивающее. Уехали.

Не помогает.

Через полтора часа новая неотложка. Ввели ту же самую дрянь. Лучше не стало. Только речь стала тихой, но чёткой.

Ночь… Бэтси осторожно ходит по кровати, запрыгивает на подоконник. Там без изменений, по-прежнему светит одинокая половина окна напротив. Ноги на подушках. Правая толще и горячая, на левой тёплый гольф, она холодная.

– Наклонись ко мне.

Обнимает. Тонкие руки держат меня. Они слабые, ей трудно в таком положении. С напряжением дышит. Опускает руки. Закрывает глаза. Не спит, несмотря на то, что уколы сделали дважды.

– Боря…

Губами касаюсь ушка, грею дыханием.

– Забери меня отсюда… пожалуйста… забери.

Что – то случилось. Никогда «пожалуйста» не говорила, разве что в шутку.

– Ночь, утром соберёмся и уедем.

– Обещаешь?

– Да.

Кажется, успокоилась. Слышу тикают часы. Зачем-то решаю досчитать до ста. Сбиваюсь. Начинаю заново.

Опять берёт за руку.

– Ты меня любишь?

Целую.

– Почему редко говорил? Я хотела слышать… мне было нужно.

«Было нужно» – было. Почему «было»? Чем её отвлечь? Выключить свет – боюсь пошевелиться – может задремлет.

Проходит немного времени.

Голос тихий… в нём надежда:

– Забери меня…

– Утром обязательно уедем.

Закрыла глаза. Я пристраиваю голову на подушку. Обнимают меня за шею. Боже, как похудели руки. Какие они холодные. Поглаживаю. Не согреваются. Тру сильнее. Синие вены. Таких не было. Предлагаю надеть кофточку с длинным рукавом. Не соглашается:

– Она нас разделит, ты будешь закрыт.

Совсем недавно губы были тёплые. Не могу отогреть своими.

– Попробуй уснуть, хоть капельку.

Короткие минуты прошли быстро. Голос задрожал:

– Ты где?

Кладу руку на голову.

– Теперь чувствую.

Силится встать. Морщится от боли, приподнимается голова и плечи.

– Подними меня.

– Зачем?

– Мы с тобой уйдём. Сейчас.

– Ирочка…

– Принеси палку.

– Какую палку?

– Ты раньше занимался.

– Зачем?

– Обопрусь на неё… и мы уйдём.

– Договорились… уедем утром, уже скоро.

– Не могу больше ждать… я ничего не просила… без неё мне не встать.

Отворачивается. «Не может ждать». А я не хочу помочь. Она ведь раньше делала всё сама, сделает и сейчас. Нужна только палка.

Смотрит на меня:

– Ты обещал…

Её глаза мне верят.

Что же я? – Не знаю, что сказать. Молчу.

– Ты далеко.

Помогаю сесть. Надеюсь, что потом ляжет, уговариваю:

– Утром будет врач и перевозка. Перед процедурами нужно поспать. Может сделать укол?

– Столько вкололи… хочу быть вместе, а они отстраняют. Когда ты рядом, мне легче… Обними меня крепче.

Прижимаю, боюсь сделать больно.

– Сильно-сильно… как раньше.

Стискиваю. У меня на плечах холодные руки. Лицо оказывается рядом с моим ухом, которое лучше слышит.

– Я тебя люблю… хочу, чтобы ты знал.

Закололо сердце, – также у меня было в переворачивавшейся машине. Медленно опускаю на кровать.

Шёпот… в нём нет надежды, в нём – отчаяние:

– Ты обещал… обещал, что уедем.

……………………..

Тишина. Говорят Ирины глаза. Умоляют меня.

…………………….

Время идёт, идёт …

– Боря, не могу… поздно будет… Боря – а, пожалуйста.

Задышала часто, вдохнуть глубоко не получается:

– Помоги …

Ловит мою руку. Наклоняюсь, обнимает за шею. Ей тяжело, не отпускает. Старается подняться. Поднимаю, прижимаю к себе, Ирочка невесомая. Холодные губы.

Меня не отпускает.

Напрягается изо всех сил, хочет вдохнуть. Но дальше горла воздух не идёт.

Кричу: «Люда!». Голос не слышу.

Стала задыхаться. Пытается сказать – не удаётся. Не хватает воздуха. Губы просят: по-мо-ги.

Люда накладывает кислородную маску, звонит в «скорую». – «Едем».

Дышит хуже и хуже, маска не выручает. Что-то мешает внутри.

– Где вы? Задыхается! Не дышит!!

Соединяют с врачом другой машины. Военная «скорая»:

– Положите на пол, делайте искусственное дыхание.

Кладём на коврик рядом с кроватью. Я давлю на грудь, Люда не может вдуть. Там что-то не пускает.

Меняемся местами. У меня лёгкие больше. Пытаюсь. Только громкое выдыхание. Почему мой воздух не идёт к ней?

Люда давит, отпускает – я вдуваю…

…………

Люда нажимает, отпускает – я вдуваю…

Ничего не можем сделать…

С каждым несостоявшимся вдохом уходит жизнь.

Люда нажимает, отпускает – я вдуваю…