— Ко мне обратилось руководство Ночного иДневного Дозоров Москвы, — со вздохом сказала Арина. — Иные хотели проверить,как поведут себя люди, живущие в строгом соответствии с коммунистическимиидеалами. Поскольку оба Дозора хотели одного и того же, а Инквизиция поддержалаих просьбу, я согласилась. Городов отродясь не любила, там всегда…

— Не отвлекайтесь, — попросил Эдгар.

— Я выполнила задание, — враз закончила Арина.— Сварила зелье и в течении двух недель оно добавлялось в ситный хлеб. Всё!Получила благодарность от Дозоров, уволилась с хлебозавода, вернулась к себе. Атут чекисты совсем уж…

— О ваших сложных отношениях сгосбезопасностью можете написать мемуары! — внезапно гаркнул Эдгар. — Меняинтересует, зачем вы нарушили рецептуру!

Арина медленно поднялась. Глаза ее гневносверкнули, голос загремел, будто не женщина стояла в избе, а самка Кинг-Конга:

— Запомните, молодой человек! Никогда Арина неошибалась в рецептах! Никогда!

На Эдгара это не произвело никакоговпечатления:

— Я и не говорю, что вы ошиблись. Вы нарушилирецептуру сознательно. И в результате… — он сделал паузу.

— Что в результате? — возмутилась Арина. —Готовое зелье проверяли! Эффект был именно таким, какой требовался!

— В результате зелье подействовало мгновенно,— сказал Эдгар. — Ночной Дозор никогда не был сборищем дурачков-идеалистов.Светлые понимали, что все десять тысяч подопытных, мгновенно перешедших накоммунистическую мораль, будут обречены. Зелье должно было сработатьпостепенно, чтобы реморализация вышла на полную силу через десять лет, к веснесорок первого.

— Ну да, — рассудительно сказала Арина. — Таки было сделано.

— Зелье сработало практически мгновенно, —сказал Эдгар. — Мы не сразу разобрались в происходящем, но уже через годколичество подопытных сократилось вдвое. До сорок первого года дожило менее стачеловек. Те, кто сумели преодолеть реморализацию… проявив моральную гибкость.

— Ох, незадача-то какая, — всплеснула рукамиАрина. — Ой, лишенько, жалко людишек… — Она села. Покосилась на меня. Спросила:— Что, Светлый, тоже считаешь, будто я на Темных сработала?

Если она врала — то очень убедительно. Я пожалплечами.

— Все было сделано верно, — упрямо сказалаАрина. — Основные ингредиенты намешаны в муку, а знаете, как это трудно в тегоды, вредительством заниматься? Замедлителем зелья простой сахар служил… — Онавдруг всплеснула руками. Торжествующе уставилась на Эдгара: — Так вот в чемдело! Годы-то голодные, работнички-то на хлебозаводе сахарок воровали… Вот исработало раньше времени,

— Интересная версия, — сказал Эдгар,перекладывая листочки.

— Тут моей вины нет, — твердо заявила Арина. —План операции был согласован. Если мудрецы дозорные до такой простой вещи недодумались — кто тому виной?

— Все бы хорошо, — сказал Эдгар и поднял одинлисток. — Вот только первый эксперимент вы провели на работниках хлебозавода.Вот ваш отчет, узнаете? После этого они уже не могли воровать «сахарок». Такчто остается только один вариант — вы намеренно завалили операцию.

— Давайте еще версии рассмотрим? — жалобносказала Арина. — К примеру…

— К примеру — донос вашей подруги Луизы, —предложил Эдгар. — О том, как в дни операции она случайно увидела васобщающейся с неустановленным Светлым магом — около трибун ипподрома. О том, чтовы долго спорили, торговались, после чего Светлый вручил вам какой-то пакет, ивы кивнули — после чего ударили по рукам. Луиза даже расслышала фразу «Сделаю,и года не пройдет…» Напоминаю, что на время эксперимента вам было запрещеноконтактировать с Иными. Было?

— Да, — сказала Арина, склонила голову. —Лушка жива?

— Увы, нет, — сказал Эдгар. — Но показания еезапротоколированы…

— Жалко… — пробормотала Арина. К чему именноэто «жалко» относилось, не уточнила. Но догадаться, что Луизе еще повезло, былонетрудно.

— Вы можете объяснить, с каким Светлым выобщались, что обещали сделать и что получили от него?

Арина подняла голову, горько улыбнулась мне.Сказала:

— Как нескладно… Вот всегда у меня нескладушкивыходят… по мелочам. Как с чайником…

— Арина, я вынужден доставить вас длядальнейшего допроса, — сказал Эдгар. — Именем Инквизиции…

— Попробуй, второранговый, — насмешливосказала Арина.

И исчезла.

— Она ушла в Сумрак! — крикнул я, отлепляясьот стены и ища взглядом свою тень. Но Эдгар все же секунду помедлил: проверял,не отвела ли нам ведьма глаза.

На первом слое мы оказались почтиодновременно. На Эдгара я взглянул с легкой опаской — в кого превратит егосумеречный мир?

Нет, ничего. Почти не изменился. Только волосыпоредели.

— Глубже! — я энергично махнул рукой, Эдгарповел головой, поднес к лицу ладонь — и ладонь словно бы всосала его целиком.

Эффектно. Инквизиторские штучки.

На втором слое, где домик превратился вбревенчатую избу, мы остановились и посмотрели друг на друга. Арины, конечноже, тут не было.

— Ушла на третий слой… — прошептал Эдгар.Волосы у него исчезли совсем, череп вытянулся словно утиное яйцо. А так ничего,лицо почти человеческое.

— Можешь? — спросил я.

— Один раз смог, — честно ответил Эдгар. Отнашего дыхания шел пар. Вроде бы и не очень холодно, но наползает стылость…

— И я один раз смог, — признался я.

Мы мялись, как самоуверенные купальщики,внезапно сообразившие, что река перед ними — слишком уж бурная и холодная. Иникто не решался сделать первого шага.

— Антон… ты поможешь? — спросил наконец-тоЭдгар.

Я кивнул. А зачем же еще я бросился в Сумрак?

— Пошли… — сосредоточенно глядя себя под ногисказал инквизитор.

И через несколько мгновений мы шагнули натретий слой — тот, куда по хорошему стоит соваться лишь магам первого уровня.

Ведьмы не было.

— Экая… затейница… — прошептал Эдгар,озираясь. Дом-шалаш и впрямь производил впечатление. — Антон… она его самастроила… она здесь подолгу бывает.