Я даже головой помотал. Теща мило улыбнуласьнам, помахала ручкой — и прошла в двух шагах, направляясь в дом.

— Мама! — окрикнула ее Светлана, вскакивая. —Мама!

Теща остановилась, посмотрела на нее — все стой же блаженной улыбкой на лице.

— С тобой все хорошо, мама? — спросилаСветлана.

— Очень, — ласково ответила Людмила Ивановна.

— Мама, где Надюшка? — чуть-чуть повышая голоспроизнесла Светлана.

— С подружкой пошла погулять, — невозмутимоответила теща.

Я вздрогнул. Светлана воскликнула:

— Да ты что, мама? Уже вечер… детям однимгулять… с какой подружкой?

— С моей подружкой, — не переставая улыбаться,объяснила теща. — Не бойся. Что ж я, дурочка какая, маленькую одну отпускать?

— Какой твоей подружкой? — выкрикнулаСветлана. — Мама! Что с тобой? С кем Надя?

Улыбка стала медленно сползать с лица тещи, уступаяместо неуверенности.

— С той… этой… — она поморщилась. — С Ариной.Подружка моя… Арина… подружка?

Что именно Светлана сделала, я заметить неуспел — лишь пробежал по коже холодок от рассеченного Сумрака, Светлана чутьподалась к матери, а та — застыла с открытым ртом, мелкими глотками хватаявоздух.

Читать мысли у людей довольно трудно, кудапроще заставить их говорить. Но с близких родственников можно снять информациюточно так же, как мы делаем для быстроты между собой.

Впрочем, я в этой информации не нуждался. Я итак все понял.

И мне стало даже не страшно — пусто. Будтовесь мир вокруг заледенел и остановился.

— Иди спать! — крикнула Светлана матери.Людмила Ивановна повернулась и походкой зомби отправилась в дом.

Светлана посмотрела на меня. Лицо ее былоочень спокойно — и это сильно мешало мне собраться. Все-таки мужчина чувствуетсебя гораздо сильнее, когда его женщина напугана.

— Подошла. Дунула. Взяла Наденьку за руку.Ушла с ней в лес, — выпалила Светлана. — А она… еще час гуляла, дура набитая!

Вот тут я понял, что Светлана на граниистерики. И смог собраться сам.

— Да что она могла против ведьмы? — я схватилСветлану за плечи, встряхнул. — Твоя мать — всего лишь человек!

В глазах Светланы блеснули слезы — и тут жеисчезли. Она вдруг мягко оттолкнула меня, сказала:

— Отойди, Антон, а то зацеплю… ты и так елестоишь…

Спорить я не стал. После наших с Эдгаромприключений помощник из меня был никакой. И Силы во мне почти не оставалось,поделиться со Светланой было нечем.

Я отбежал на несколько шагов, обхватил стволчахлой яблони, доживающей свои последние годы. Закрыл глаза.

Мир вокруг вздрогнул.

И я почувствовал, как зашевелился Сумрак.Светлана не стала собирать Силу из окружающих, как сделал бы я. Ей хваталособственной — упорно отрицаемой, неиспользуемой… и скапливающейся. Говорят,после родов женщины-Иные испытывают колоссальный прилив Силы, а в Светлане ятогда никаких изменений не заметил. Все куда-то исчезало, пряталось,накапливалось… как оказалось — на черный день.

Мир выцветал. Я понял, что проваливаюсь вСумрак, на первый уровень: напряжение магии было столь велико, что все, хотьсколько-нибудь магическое, не удерживалось в человеческой реальности.Провалилась сквозь дощатый стол и тяжело шлепнула о землю книга «Фуаран —правда или вымысел». Где-то в отдалении, за три дома, на крыше вспыхнули имгновенно сгорели клочья синего мха, живущего в Сумраке эмоциональногопаразита.

Светлану окутало белое сияние. Она быстрошевелила руками, будто ткала невидимую пряжу. Через мгновение «пряжа» сталавидна — тонкие, будто паутинки, нити отрывались от ее рук и разлетались,гонимые несуществующим ветром. Вокруг Светланы забушевала метель — и стихла,когда тысячи сверкающих нитей разлетелись во все стороны света.

— Что? — крикнул я. — Света!

Я знал заклинание, которое она только чтоприменила. Даже сам бы смог раскинуть «снежную паутину» — может быть, не такэффектно и быстро, но…

Светлана не отвечала. Она подняла руки к небубудто в молитве. Но мы не верим ни в богов, ни в Бога. Мы сами — своисобственные боги и свои собственные демоны.

От ладоней Светланы оторвался и величавопоплыл в небо радужный шар, мыльный пузырь-переросток. Пузырь расширялся имедленно вращался вокруг оси. Темно-красное пятно на прозрачной радужнойоболочке заставляло вспомнить планету Юпитер. Когда при одном обороте красноепятно оказалось напротив меня, я ощутил холодное жгучее касание, будто дунулоледяным ветром.

Светлана создала «око мага». Опять же — первыйуровень… но создать его сразу после «снежной паутины»!

Третьим заклинанием, таким неуловимо быстрым,что я сообразил — оно давным-давно хранилось у Светланы наготове, вот для такихименно случаев, Светлана выпустила из ладоней стаю призрачных матово-белыхптиц. Их можно было бы назвать голубями — вот только клювы у призрачных птичекоказались слишком уж большими и острыми, хищными.

Этого заклинания я вообще не знал.

Светлана опустила руки. И Сумрак успокоился.Пополз обратно к нам, коснулся кожи осторожным хищным холодком.

Я вышел в обычный мир.

Следом — Светлана.

Тут ничего не изменилось. У валяющейся наземле книги еще не успела захлопнуться раскрывшаяся от удара обложка. Только повсей деревне выли, лаяли, брехали собаки.

— Света, что? — бросаясь к ней спросил я.

Она повернулась ко мне — глаза былизатуманены. Ее невидимые магические посланники еще не успели развеяться исейчас, развоплощаясь в десятках и сотнях километров от нас, слали своипоследние доклады.

Я знал, какие.

— Пусто… — прошептала Светлана. — Пусто везде.Ни Надюшки… ни ведьмы…

Глаза ее вновь обрели жизнь. Это значит —истлела магическая паутина, упали на землю и растаяли белые птицы, лопнул внебе радужный шар.

— Везде пусто, — повторила Светлана. — Антон…надо успокоиться.

— Она не могла уйти далеко, — сказал я. — Иничего плохого Наде не сделала, поверь!

— Заложник? — спросила Светлана. На ее лице япрочел надежду.