— Погодите! — быстро сказал мужчина. —Выслушайте нас! Меня зовут Игорь. Я, я зарегистрированный Темный Иной шестогоуровня.

— Город? — коротко спросила Светлана.

— Сергиев Посад.

— Дети? — продолжала она допрос.

— Петя из Звенигорода, Антон из Москвы, Галяиз Коломны…

— Зарегистрированы? — уточнила Светлана. Ейявно хотелось услышать ответ «нет» — после чего судьба Игоря была бы решена.

Мальчишки молча задрали рубашки. Девочка чутьзамялась, но тоже расстегнула верхнюю пуговицу. У всех были печати.

— Это тебе не сильно поможет, — пробормоталаСветлана. — Идите в сарай, там ждите оперативную бригаду. Будешь объяснятьтрибуналу, почему повел щенков охотиться на людей.

Но Игорь опять замотал головой. На его лицеотразилось искреннее волнение, причем не за себя, вот ведь что удивительно!

— Подождите! Прошу вас! Это важно! У вас ведьесть дочка? Девочка-Иная, Светлая, лет двух-трех?

— Мы видели куда ее повели, — тихонько сказалмой маленький тезка.

Я отстранил Светлану. Вышел вперед. Спросил:

— Чего вы хотите?

И мы понимали, чего хотят оборотни. И оборотнизнали, что мы все понимаем. Самое печальное — им было ясно, что мы согласимсяна торг.

Но всегда есть детали, которые стоитобговорить.

— Обвинения в мелкой халатности, — быстросказал Игорь. — Во время прогулки мы случайно попались на глаза детям инапугали их.

— Ты охотился, зверь! — не выдержала Светлана.— Ты с щенками охотился на человеческих детей!

— Нет! — Игорь замотал головой. — Ребятишкирасшалились, решили поиграть с человеческими детенышами. Я подошел, оттащил их.Виноват, недоглядел.

Он все правильно рассчитал. Я не смог быполностью закрыть глаза на случившееся, даже пожелай этого. Факту уже дан ход.Вопрос лишь в том, как классифицировать случившееся. Попытка убийства — этопочти наверняка развоплощение для Игоря и строжайший контроль за щенками.Мелкая халатность — всего лишь протокол, штраф и «особый контроль» за егодальнейшим поведением.

— Хорошо, — сказал я. Торопливо, чтобыСветлана меня не опередила. — Если поможете — будет вам «мелкая халатность».

Пусть эти слова будут на мне.

Игорь расслабился. Наверное, ожидал болеедолгого торга.

— Галя, рассказывай, — велел он. Пояснил: —Она видела, Галка у нас егоза, вечно ей на месте не сидится…

Светлана подошла к девочке. А я жестом велелИгорю отойти в сторону. Он снова напрягся, но послушно пошел следом.

— Несколько вопросов, — объяснил я. — Исоветую отвечать честно.

Игорь кивнул.

— Как ты получил право инициировать троихчужих детей? — спросил я, проглотив очень желавшее прицепиться к фразе словечко«скотина».

— Они все были обречены, — ответил Игорь. — Яв медицинском учился. Был на практике в детской онкологии… все трое умирали отлейкоза. Там был еще врач-Иной. Светлый. Он мне и предложил… я кусаю троих,превращаю их в оборотней, они исцеляются. А он, как бы в ответ, получает правоисцелить несколько других детей.

Я молчал. Я вспомнил этот случай годичнойдавности. Дурацкий, ни в какие ворота не лезущий случай явного сговора Темногои Светлого, который оба Дозора предпочли спустить на тормозах. Светлый спас двадесятка детей, надорвался, пользуясь редчайшим шансом по-настоящему исцелять,но спас. Темные получили трех оборотней. Небольшой размен. Все счастливы,включая детей и их родителей. Были приняты какие-то очередные уточнения кДоговору, чтобы избегнуть в будущем подобных случаев. А этот прецедентпредпочли побыстрее забыть…

— Осуждаешь? — спросил Игорь.

— Не мне тебя осуждать, — прошептал я. —Хорошо. Что бы тобой ни двигало… ладно. Второй вопрос. Зачем ты поволок ихохотиться? Не ври, сейчас не ври! Ты именно охотился! Ты собирался нарушитьДоговор!

— Сорвался, — спокойно ответил Игорь. — Чегоуж тут врать. Выволок щенят на прогулку, специально выбрал самый глухой район.И вдруг — эти детеныши… Живые. Пахнут вкусно. Повело меня, переклинило. А уж этих-тощенят… они первого кролика только в этом году словили, вкус крови поняли.

И он улыбнулся — виновато, смущенно, оченьискренне. Пояснил:

— Голова совсем по-другому работает, когда взверином теле. В следующий раз осторожнее буду.

— Хорошо, — сказал я.

А что еще я мог сказать? Сейчас, когда жизньНадюшки — на волоске? Даже если он врет — не стану я допытываться.

— Антон! — окликнула меня Светлана. — Лови! Япосмотрел на нее — и в голове чередой закружились образы.

… Красивая женщина в длинном старушечьемплатье, в цветастом павловском платке…

…Идущая рядом с ней девочка… отстает… женщинаберет ее на руки…

…Вдоль реки…

…Трава… высокая трава… почему же такая высокая— выше головы…

…Прыгаю через ручей — всеми четырьмя лапами,опускаю нос к земле, ловлю след нижним чутьем…

…Чахлый лесок, переходящий в бугристое поле…рвы, канавы…

…Запах… какой странный запах идет от этойземли… он будоражит… и заставляет поджимать хвост…

…Женщина с девочкой на руках спускается вглубокую траншею…

…Назад… назад… эта та самая ведьма, эта тасамая, это ее запах…

— Что это? — спросила Светлана. — Еслинедалеко, то почему же я их не нашла?

— Поле боя, — прошептал я, вытряхивая изголовы увиденные девочкой-волчёнком образы. — Тут же была линия фронта. Света.Там вся земля — на крови. Там прицельно надо искать, чтобы хоть что-то найти.Это все равно, что Кремль магией прощупывать.

Игорь подошел, деликатно кашлянул. Спросил:

— Все честно? Может быть, мы подождемдознавателей в лагере? Или не станем горячку пороть, через неделю сменазакончится, я сам явлюсь в Ночной Дозор для объяснений…