Так что в путь мы с Эдгаром отправилисьсытыми, но слегка раздраженными. Я — восторгами тещи, а он, похоже, еевниманием.

— Можете рассказать, что за претензии кведьме? — спросил я, когда мы подходили к опушке леса.

— Вообще-то мы пили на брудершафт, — напомнилЭдгар. — Снова станем звать друг друга на ты? Или моя новая работа…

— Не хуже работы в Дневном Дозоре, — хмыкнуля. — Давай на ты.

Удовлетворенный этим Эдгар больше тянуть нестал:

— Арина — сильная и уважаемая ведьма… в ихузких кругах. Ты же понимаешь, Антон, внутри каждой группы — своя иерархия.Гесер может сколь угодно издеваться над Витезславом, но среди вампиров тот —сильнейший. Среди ведьм Арина занимает примерно такое же положение. Крайневысокое.

Я кивнул. Непроста моя новая знакомая, что ужтут говорить…

— Дневной Дозор неоднократно звал ее наработу, — продолжал Эдгар. — Столь же настойчиво, как вы боролись за Светлану…не обижайся, Антон!

Да я и не обижался…

— Ведьма отказывалась наотрез. Что ж, ееправо! Тем более, что в некоторых ситуациях она шла на временноесотрудничество. Но в начале прошлого века, вскоре после коммунистическойреволюции, произошло неприятное событие…

Он помолчал, колеблясь. Мы вошли в лес и я, снемного нарочитой уверенностью, повел Эдгара за собой. Темный маг, нелепый всвоем городском костюмчике, бесстрашно лез через кусты и буераки. Даже галстукне ослабил…

— Ночной и Дневной Дозоры тогда боролись заправо социального эксперимента… — рассказывал Эдгар. — Коммунизм, как известно,был придуман Светлыми…

— А Темными — извращен, — не удержался я.

— Да брось, Антон, — обиженно сказал Эдгар. —Ничего мы не извращали. Люди сами выбрали, какое общество строить! Так вот,Арину просили о сотрудничестве. Она согласилась выполнить… некую миссию. Тамбыли свои интересы и у Темных, и у Светлых, и даже у самой ведьмы. Каждаясторона была согласна на… на миссию. Каждая рассчитывала в итоге выиграть.Инквизиция поглядывала, но повода вмешаться не было. Как-никак все делалось ссогласия обоих Дозоров…

Интересная новость! Что же это за миссия такаябыли, что ее одинаково одобряли Темные и Светлые?

— Миссия была Ариной блистательно выполнена, —продолжал Эдгар. — Она даже получила от Дозоров поощрение… Светлые, если неошибаюсь, дали ей право на темную магию второго уровня.

Серьезные дела. Я кивнул, принимая к сведениюинформацию.

— Но через какое-то время у Инквизиции возниклисомнения в законности действий Арины, — сухо сказал Эдгар. — Возниклоподозрение, что в своей работе она попала под влияние одной из сторон идействовала в ее интересах.

— И эта сторона?

— Светлые… — мрачно сказал Эдгар. — Ведьма ипомогает Светлым — невероятно, правда? Именно поэтому ее долго не моглизаподозрить, но слишком уж много было косвенных признаков предательства…Инквизиция вызвала Арину… для беседы. И тут она исчезла. Поиски какое-то времявелись, но в те годы, сам понимаешь…

— Что же она натворила? — спросил я, неособенно рассчитывая на ответ.

Но Эдгар вздохнул и ответил:

— Вмешательство в сознание людей… полнаяреморализация.

Я хмыкнул. Какой интерес тут мог быть у Темных?

— Удивлен? — буркнул Эдгар. — Ты хорошопредставляешь, что такое реморализация?

— Даже проводил ее. Сам себе.

Несколько секунд Эдгар оторопело смотрел наменя, потом кивнул:

— Да… да, конечно. Тогда объяснить несложно.Реморализация — процесс относительный, а не абсолютный. В мире, что ни говори,нет эталона морали. Поэтому реморализация заставляет человека поступатьабсолютно этично, но лишь в рамках его базовой морали. Грубо говоря,папуас-людоед, который не считает поедание врага преступным, совершенноспокойно продолжит свои трапезы. А вот то, что его мораль запрещает, он ивпрямь делать больше не станет.

— Я в курсе, — сказал я.

— Ну так вот, эта реморализация была не совсемотносительной. Людям… о многих ты, наверняка, слышал, но имена для дела неважны, вложили в сознание коммунистическую идеологию.

— Моральный кодекс строителя коммунизма, —хмыкнул я.

— Тогда его еще не придумали, — очень серьезноответил Эдгар. — Ну, что-то близкое, допустим. Эти люди стали поступать вполном соответствии с эталоном — декларируемой коммунистической этикой.

— Я могу понять, какой интерес тут имелся уНочного Дозора, — сказал я. — Принципы у коммунизма вполне симпатичны… Аинтерес Темных?

— Темные хотели убедиться, что навязываниенежизнеспособной этики ни к чему хорошему не приведет. Что жертвы эксперименталибо сойдут с ума, либо погибнут, либо начнут поступать вопреки реморализации.

Я кивнул. Ай да эксперимент! Куда тамнацистским докторам, калечащим тело! Тут под скальпель легли души…

— Ты возмущен поведением Светлых? — вкрадчивоспросил Эдгар.

— Нет, — я покачал головой. — Уверен, что злаэтим людям не желали. И надеялись, что такой эксперимент приведет к построениюнового, счастливого общества.

— В КПСС не состоял? — ухмыльнулся Эдгар.

— Только в пионерах. Ладно, я понял сутьэксперимента. А почему для него привлекли именно ведьму?

— В данном случае использование колдовствакуда экономичнее, чем использование магии, — пояснил Эдгар. — Объектомэксперимента стали тысячи человек — самого разного возраста и социальногоположения. Представляешь, какие силы пришлось бы собирать магам? А ведьмасумела все сделать посредством зелий…

— В водопровод, что ли, подмешала?

— В хлеб. Ее устроили работать на хлебозавод,— Эдгар усмехнулся. — Она и предложила новую, экономичную технологию выпечкихлеба — с добавкой разных травок. Даже премию за это получила.

— Ясно. А какой интерес был у Арины?

Эдгар фыркнул. Ловко перепрыгнул черезповаленное дерево, заглянул мне в глаза:

— Да ты что, Антон? Кому же не хочетсяпобаловаться магией такой силы, а тут — разрешение от Дозоров и Инквизиции!

— Допустим… — пробормотал я. — Значит,эксперимент… И результат?