Серая машина («фольксваген», определила Ирка) отъехала оттротуара. Ирка тронулась следом, стараясь не слишком приближаться, но вместе стем и не упускать «фольксваген» из виду.

— Чего ты хочешь? — спросила она Надежду, объехавперегородивший дорогу автобус и едва избежав столкновения с белой«тойотой». — Зачем ты их выслеживаешь?

— Я же тебе сказала — Рита пропала, и, я надеюсь, онинас к ней приведут.

— Если ты так волнуешься, что она пропала, то можнообратиться в полицию… — неуверенно проговорила Ирка.

Надежда молча обдумывала ситуацию. Возможно, Риту похитиливчера в метро. Но, во-первых, так ли легко это было сделать среди бела дня навиду у толпы? А во-вторых, Надежда ведь отлично поняла, что Рита многого недоговаривает, так что, возможно, у нее были причины скрыться. Возможно, онаведет свое собственное расследование, и Надежда только напортит, если привлечетвнимание полиции к ее персоне. А может, у нее вообще паспорт фальшивый? Тогда иНадежде в полиции мало не будет.. Иное дело — та дурочка Анна.

С ней все ясно, то есть ясно, что в ее истории есть подвох.Так что, раз Рита не появилась утром, Надежда просто обязана проследить засвоей незадачливой соотечественницей, как бы чего не вышло.

— У тебя время есть? — спросила она подругу.

— Да есть, — Ирка пожала плечами, — муж уехална конгресс в Лион, вернется только к выходным… Но я надеюсь, мы с тобой небудем все это время заниматься слежкой, а посмотрим Париж, Версаль, Фонтенбло…

— Я тоже на это надеюсь, — сдержанно ответилаНадежда, решив до поры до времени не говорить Ирке, что мосье Поль собираетсяехать на Лазурный берег.

Через полтора часа мучительного преследования по забитымтранспортом парижским улицам Ирка сказала:

— Надя, они выбираются из города! Мы что, поедем заними?

— Ну у тебя ведь есть время, — с фальшивойискренностью воскликнула Надежда.

Ирка в очередной раз пожала плечами и вырулила на скоростноемногополосное шоссе, или, как его называют во Франции, авторут.

Она старалась ехать так, чтобы между Коко и серым«фольксвагеном» все время была еще какая-нибудь машина, и это требоваловодительского мастерства. Надежда посмотрела на спидометр и увидела, что ониидут со скоростью сто сорок километров в час. От этой цифры у нее засосало подложечкой, и она вспомнила, что забыла позавтракать. Впрочем, скоростьсовершенно не ощущалась: и машина, и дорога были отличные. Все вокруг ехали стакой же скоростью, а иногда мимо как метеоры проносились какие-то темные илисеребристые автомобили, скорость которых Надежда боялась даже вообразить.

— Это кто? — спросила она при виде очередного«метеора».

— Немцы, — лаконично ответила Ирка.

Помолчав немного, она добавила:

— Они на своих «мерседесах» и «ауди» считаютнеприличным ездить ниже ста девяноста. Слушай, Надька, — Ира посмотрела наподругу прокурорским взглядом, — у меня такое чувство, что ты знаешьгораздо больше, чем мне сказала. Признавайся, куда они едут?

Только честно!

— За дорогой следи! — завопила Надежда. — Утебя же скорость сто сорок!

— Спокойно, я не первый год за рулем. Ты мне зубы незаговаривай!

— А сейчас-то мы куда едем?

— В южном направлении. Из крупных городов впереди будетЛион.

— В общем.., ты только не волнуйся.., у меня естьподозрения, что они едут на Лазурный берег.

— Ничего себе! — Ирка выпустила руль и возделаруки к небу.

Надежда в ужасе вжалась в сиденье, ожидая, что машинасорвется с дороги и разобьется в лепешку, но послушная Коко мчалась по шоссекак на автопилоте.

Ирка взялась за руль и уставилась перед собой. Помолчавминут пять, она наконец сказала:

— Вот тебе и Фонтенбло с Версалем. Ну ладно, хорошохоть, что мужа нет. Он бы мне устроил… Ну, Надька! — Она снова бросиларуль, приведя Надежду в шоковое состояние. — Надька, зараза! Ты могла меняхотя бы предупредить? Я же ничего с собой не взяла… Это же все-таки Лазурныйберег!

— Я не была уверена… — виновато ответилаНадежда. — А если бы я тебе сказала, что нам, возможно, придетсяпреследовать их через всю Францию, ты бы согласилась? Только честно!

— Не знаю, — недовольно ответила Ирка. — Нозаправиться нам скоро придется. Машину тебе не перехитрить. — Голос еепрозвучал мстительно.

— Насчет этого ты не беспокойся, — Надежда указаларукой на серый «фольксваген», который сворачивал на боковую дорогу, —насколько я знаю ребенка, который едет в той машине, он заставит ихостанавливаться где только можно…

Рита проснулась оттого, что очень сильно затекло все тело. Ибыло отчего — руки и ноги у нее были связаны. Рита пыталась повернуться, нотело ей не повиновалось. Первая мысль была закричать и позвать на помощь, ноиз, пересохшего горла вырвался только жалкий хрип. Вторая мысль была болееразумной — помолчать и оглядеться, не привлекая ничьего внимания, и для началавспомнить, что же с ней произошло.

Итак, они с Надеждой Николаевной бежали в метро, стараясьуйти от преследования.

Рита была озабочена только тем, чтобы не потерять Надежду.Араб со сросшимися бровями остался далеко позади, но не успела Рита перевестидух, как встречный молодой человек такого же мусульманского вида, с длиннымичерными волосами, схватил ее за руку, другой рукой обнял, и Рита почувствовалалегкий укол в правый бок. Она не потеряла сознание и не забилась в конвульсиях,она просто впала в ступор. Подоспел первый араб, оба подхватили Риту под руки иувлекли в поезд. Рита осознавала, что ее похищают, но не могла ни кричать, нисопротивляться. Со стороны все выглядело достаточно обычно: два араба, а с нимиродственница или подруга — Рига ведь была все в том же восточном одеянии,которое Надежда уговорила ее купить на бульваре Клиши. А что у молодоймусульманки несколько заторможенные движения и остановившийся взгляд, а такжеголова не покрыта — так на то и Франция, здесь законы шариата не соблюдаются…

К моменту, когда арабы выволокли Риту из метро и подвели кнебольшому фургончику, в каких перевозят овощи, она полностью отключилась.

Сейчас Рита прежде всего почувствовала легкую вибрациюповерхности под собой, услышала шум мотора и поняла, что машина едет.

Она подтянула ноги и попыталась сесть, опираясь о стену.Когда прошли тошнота и головокружение, Рита осознала, что сидит в маленькомзакутке, отгороженном штабелями ящиков.

Места было так мало, что лежащий человек мог находиться тамтолько скорчившись, как зародыш в утробе матери. От ящиков пахло сырой землей иподгнившей капустой.

Ее похитили и везли теперь куда-то тайно.