Хоть Матильда и утверждала, что спальня пуста, но какое-то противоречивое чувство продолжало царапать душу изнутри. Иногда Лиле казалось, что это ревность. Но, порассуждав здраво, тут же отвергала подобную нелепицу. Ревновать? Кого? Глупости!

– Так любопытно? – посмеиваясь, спросил Риккон.

– Просто не хочу, чтобы слуги перемывали мне косточки. Если у тебя кто-то есть, то будь добр, тешь свое самовлюбленное эго так, чтобы об этом не прознали обитатели замка. Не хватало еще становиться предметом сплетен.

– А если бы ты зашла ко мне в спальню в середине дня, это не вызвало бы сплетен? – Лорд опустился на лавку и потянул невесту следом. – Садись, нечего стоять, вдруг опять подвернешь что… Сплетни, Лиля, – это достаточно сильная вещь, поверь. Стоит тебе хоть раз зайти ко мне на глазах у слуг, и о хорошей репутации, как твоей, так и моей, можно забыть. Но мне-то как раз должно быть все равно, а вот ты…

– Что – я?

– А ты слишком беспечно ко всему относишься. Даже моя матушка не позволяла себе такого, хотя уж кто-кто, а она вряд ли может похвастаться благопристойностью.

Лиля поморщилась.

– Ты так говоришь, будто я делаю что-то неправильное.

Продолжать беседу не хотелось. В домике наконец-то стало тепло, и глаза сами собой начали закрываться. Лиля прислонилась к плечу жениха и вздохнула:

– Если бы не твоя мокрая рубашка, стало бы намного уютнее.

Риккон фыркнул, но вместо того чтобы раздеться, поплотнее укутал Лилю в плед, прикрыв не только грудь, но и плечи.

– Непробиваемый… – прошептала она.

– Невозможная, – отозвался мужчина.

Алые кудри сказочной россыпью блестели при свете свеч, бирюзовые глаза смотрели внимательно, выжидающе… Риккон перевел взгляд на губы:

– Откуда ты такая взялась на мою голову?

– Это тебе в наказание за вредность, – улыбнулась она, подаваясь вперед.

Риккон рвано выдохнул. Ведь от одного поцелуя ничего не случится? Ведь это ничего не значит? Всего один поцелуй… Простое действие, построенное на чистой физиологии, никаких эмоций…

Но именно в этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник хмурый Блай.

– Вот они где, голубки. Их, значит, ищут по всему Чернолесью, а они тут… в неглиже. Собирайся, господин лорд, император прислал приглашение. На этот раз настоящее, я проверил. Тебя и леди Лилию ждут во дворце немедленно.

Испуганная Матильда упаковывала чемоданы, торопясь собрать все самое необходимое в короткие сроки.

– Только веди себя там нормально, – умоляла она. – Не позорь Златодол.

– Все будет хорошо, не переживай. Ты же едешь со мной?

– Конечно, еду, иначе ты опять что-нибудь натворишь. Ох, надо было взять с собой побольше украшений… Но кто знал, кто знал…

Лиля сидела на кровати, обложенная подушками, и пила утренний кофе. Что ни говори, а теплая постель намного приятнее проливного дождя. Она хотела было помочь со сборами, но камеристка лишь отмахнулась и предпочла сделать все сама. Так, мол, быстрее и надежнее.

– А Артемис где?

– Уехал. – Матильда еще раз внимательно осмотрела висящие в шкафу вещи и, выбрав парочку самых ярких, решительно откинула их в сторону. – Эти точно не берем… Артемис вернулся в Златодол, сказал, что больше никогда не согласится на подобную авантюру. Слабак.

– Ого, – округлила глаза Лиля. – Раньше ты так о нем не высказывалась, что-то произошло?

– Ничего особенного, просто он почувствовал на себе всю прелесть настойчивых мужских ухаживаний.

– Опять?! И кто на этот раз соблазнился нашей большегрудой красавицей?

– Не красавицей, а духами с приворотными свойствами, – многозначительно поведала Матильда. – И не соблазнился, а немного пошутил.

– Ну и кто же у нас такой шутник? – Лиля нетерпеливо закусила губу, предвкушая захватывающую историю, но, видя ироничный взгляд подруги, охнула: – Неужели…

– Он самый.

– Но как?

– Я же говорю, пошутил немного, пока лорда в замке нет. Согласись, он же тоже мужчина, хоть и… своеобразный.

– Ты меня прости, но Блай – очень своеобразный мужчина. Вот прям совсем на любителя.

– Поэтому Артемис и сбежал даже раньше, чем рассчитывал. Видела бы ты эту сцену! Он попытался что-то приказать горбуну, потребовать на правах будущей родственницы хозяина замка. Ну, Блай тоже не лыком шит, ухмыльнулся пошире и ка-а-ак ущипнет!

– Оу… А за что он… гм… ущипнул-то?

– За самое нужно место, – со знанием дела ответила Матильда и вновь вернулась к роскошным платьям. – И знаешь, мне Артемиса совсем не жаль.

– Жестокая ты. – Лиля вновь пригубила кофе.

– Я реалистичная и…

– Практичная. Я помню.

– Именно. А вот ты совершенно неприспособленная. Чего вчера устроила? Как можно было допустить такое? А если бы заболела?

– Я же не знала, что пойдет дождь. Думала, лишние несколько часов, наедине с лордом, в романтической обстановке… Была уверена, что это поспособствует нашему сближению.

– Ну и как? Способствовали?

– Не совсем, – призналась Лиля. – Он меня почти поцеловал, но помешал горбун. Вот скажи, что будет делать нормальный мужик в подобной ситуации? Одинокий домик в лесу, почти ночь, даже одна из лун выглянуть успела, дождик шуршит по крыше, и я… в нижнем белье…

– Нормальный мужчина в подобной ситуации будет вести себя так, как предписывают понятия о чести и достоинстве, – учительским тоном поведала камеристка. – А то, о чем подумала ты, позволяют себе лишь совершенно аморальные личности. Крестьянка какая-нибудь, например.

– Умеешь ты, Матильда, поддержать.

– А ты что хотела? Чем выше социальное положение, тем больше ответственности. А то, что лорд не позволил себе ничего непристойного, говорит лишь о его к тебе расположении и уважении. Должна признать, господин Риккон оказался неожиданно заботливым и достойным человеком. Слухи-то о нем ходили самые противоречивые. В другой ситуации я, может, даже согласилась бы на брак чернолесского лорда и златодольской наследницы…

– Э-э! Ты чего?!

– Шучу, – довольно хмыкнула Матильда. – А ты все-таки ревнуешь, просто признай это.

Признавать Лиля ничего не собиралась, но и явно отрицать уже не хотелось. Поэтому с наигранным безразличием пожала плечами и вновь уткнулась в кружку с кофе. Что и говорить, поездка к императору обещала быть весьма волнительной.

В столицу выехали этим же днем.

Пришлось приспособить сразу две кареты. В одной уместились Лилия с Рикконом и Матильда с Блаем, а во второй везли многочисленные платья, собранные умелой рукой камеристки. О да, Матильда расстаралась на славу, решив поразить императорский двор богатством и красотой златодольской наследницы. Ну и что, что на данной момент этой самой наследницей являлась не она? Зато слава о благополучии края будет еще долго на устах у всех придворных.