Я старалась быть ну очень осмотрительной.

Особенно теперь — когда первый шаг был сделан. Я отправила Эдварду письмо со всеми фактами и умозаключениями, к которым пришлось прийти.

— Как вы относитесь к возвращению вашего отца? Как отнеслись к тому, что он не пострадал тогда, на хребте Дьябло? — с любопытством спросила одна из леди, что прилипла ко мне как банный лист, стоило мне подойти столику с аперитивом.

— Прекрасно. Я рада, что его жизни и здоровью, как оказалось, ничего не угрожало, — с милой улыбкой, от которой уже начинали побаливать скулы, ответила я.

— А что же ваш жених? Неужели он и правда пропал? — Девушка сделала глоток из бокала с игристым.

— К сожалению, я не знаю место его нахождения, — пустила в голос легкую скорбь и опустила взгляд. По всей видимости, мне следует, переживать на этот счет. Иначе зачем я молилась за него?

— Вы не находите странным, что как только ваш отец появляется при дворе, пропадает ваш жених? — В глазах девушки появился уж совсем неприкрытый интерес. И не к самому факту, а к моему ответу, это слишком откровенно чувствовалось.

Меня как током прошибло. В ушах раздался скрежет, как будто в голове шестеренки встают на свои законные места и начинают шевелиться. Я посмотрела на собеседницу совсем другим взглядом и приметила те детали, на которые не обратила внимание с первого взгляда.

Слишком лощеная. Слишком. Ну очень уж прилизанная прическа, прямо волосок к волоску, катастрофически правильный макияж и трагично свежий маникюр. Но искусство быть аристократом, как я успела понять, заключается не в том, чтобы быть идеальной со всех сторон, нет. Скорее — в умении носить любое несовершенство с таким достоинством, что ни у кого и сомнения не будет в том, что так и надо. Быть, а не казаться.

Эта же “леди” слишком казалась леди. На этом же и прогорела. Точнее — прогорела бы, если бы в тот же миг в голове не возник такой план, который я бы никогда в жизни не смогла бы придумать, если бы не... Случай? Провидение? Пазл сложился идеальнейшим образом. Надо написать Эдварду!

Он не сможет не согласиться с тем, что мой план прекрасен со всех сторон, с какой не подойдешь. И почему нам только это сразу в голову не пришло?! Это же простейший выход из задниц, которыми нас обложили со всех сторон. И все-таки свет в конце туннеля есть! Определенно!

Я глубоко вдохнула — так, как учил Эдвард — освободила сознание. И... БИНГО! Почувствовала магию. И почему только служба безопасности дворца не засекла? Или это настолько хитрый артефакт, что его может почувствовать лишь тот, кто находится в зоне его влияния? Хитро-о-о.

Никто ничего не ожидает от молодой принцессы, а вместе с тем она — то бишь я кладезь ценной для дретонской прессы информации. А ведь Эдвард и правда договаривался с журналистами об интервью со мной — просто в какой-то момент этот факт стал совершенно неважным. Но не для газет. Видимо, в свете недавних событий пресса пошла на разведку собственными силами, так и не дождавшись разговора с Фэйт Виннер.

Я расплылась в широкой улыбке. В этот раз неподдельной. Журналистка даже отшатнулась на мгновение, заподозрив неладное.

— Сколько еще времени будет действовать ваш артефакт? — напрямую спросила я. — Я ведь верно понимаю, что если кто-то сейчас греет уши, в попытке нас подслушать, то слышит что-то вроде ничего не значащей беседы о вышивании?

Девушка сощурилась. Ее взгляд вдруг сделался цепким и внимательным, в нем явно читалось удивление.

— Еще пара минут, не больше, — деловито ответила она. — И обсуждаем мы с вами королевский сад.

— Сколько времени вам удастся сохранять инкогнито при дворе?

— Сегодня ночью мне стоит покинуть замок.

— Как я могу вас найти? У меня есть сенсация.

— Сенсация? — недоуменно переспросила журналистка.

Ох. И тебя научим всяким земным словечкам.

— Ну очень громкие новости, — перевела я.

— Думаю, что мы могли бы быть полезны друг другу, — она выделила последнее интонацией. — После десяти можете найти меня в гостевой комнате в северном крыле на третьем этаже у окна.

Я мысленно прикинула план замка и кивнула.

— Но если вы не придете, — в тоне журналистки мелькнула... хм, не то чтобы угроза, но явный намек на то, что мне действительно стоит прийти.

— Если не приду я, вас найдут в городе, — уверенно ответила я, хотя уже четко понимала, что в лепешку расшибусь, но претворю свой план в жизнь. Чувствую ночка у меня будет ну очень насыщенная. — И прошу вас, ни при каких обстоятельствах не попадитесь.

Журналистка бросила на меня снисходительный взгляд. Мол, кто -то, а она точно не попадется.

Мелькнула мысль, что дретонская пресса оказалась на шаг быстрее галуасской шпионки — Марион. И артефакты у них есть необходимые, и встречу мы смогли согласовать, пока моя экс-помощница даже в зале не появилась!

— Я тоже считаю, что красные розы на порядок красивее желтых пионов, — буднично, словно продолжая диалог, произнесла “леди”. Затем оглянулась, увидев, как к нам направляется мужчина. — Прошу прощения, мой супруг меня потерял.

Хорошая у тебя легенда, дорогая журналистка, если даже супруг наличествует. Тьфу ты! Чем больше я нахожусь в Дретоне, тем больше перенимаю все эти странные словечки. Наличествует — это подумать только!

Журналиста отошла, и я осторожно выдохнула. Отец за это время даже взгляда на нас не бросил. Сдаешь позиции, товарищ тиран.

И тут же уловила — точнее, среагировала стойкой, как выдрессированная собака — движение слева. Девушка в красивом небесно-голубом шелковом платье с пенно-белыми кружевами то открывала, то закрывала веер.

“Может, ты уже обратишь на меня внимание?!”, — инстинктивно перевела я жест наоборот. И только после этого узнала в светловолосой красавице... Марион?! А где все эти серые скучные платья? Где тугой пучок и полное отсутствие косметики?! Неужели наша мисс двойной агент решила изменить образ? Причем так. кардинально.

Ко мне как раз направлялись две леди, решившие, что теперь они могут взять меня в оборот беседы, потому я поспешно открыла веер и закрыла его левой рукой — отмечая тем самым -- я увидела, заметила и желаю побеседовать.

— Ваше высочество, так радостно вновь видеть вас при дворе, — низко поклонились в реверансе обе подошедшие.

Под самую простую светскую беседу мы с Марион успели обменяться еще несколькими ничего не значащими, на первый взгляд, жестами.

“Нам надо поговорить”, — сообщила Марион: — “В полночь”.

Следующий жест я смогла перевести не сразу. На оригинальном языке вееров это могло означать “в месте, где ты спишь”. Но как подобрать антоним? В месте, где ты работаешь? Хм, кабинет Эдварда? Задачка не из легких, судя по блуждающей по этажам страже. Ладно, допустим, я что-нибудь придумаю.