Закрепила жестом, что поняла.

Интересно, как состыковать встречу и с Марион, и с журналисткой? К кому стоит пойти в первую очередь?

Предположим, эту задачку я тоже решу. Но пока мне думается, что с журналисткой встретиться важнее — она слишком уж хорошо вписывалась в план, пришедший мне в голову.

Отец осчастливил подданных — и меня в том числе — своим приглашением за стол только через полчаса после того, как мы с Марион обменялись жестами. В этот момент я и отключилась. Нет, я все еще вела светские беседы, односложно отвечала на все задаваемые мне вопросы, даже улыбалась и грустила в положенных местах, вот только мысленно пребывала в другом месте.

Отца поздравляли с возвращением, вот только далеко не все искренне — и увы, отец это видел, как и любой из присутствующих. Успеет ли он отомстить, а я не сомневалась в том, что захочет, до того как мы с Эдвардом претворим мой план в жизнь?

Как и ожидалось, обед затянулся до семи вечера. Но как и ожидалось, отец обозначил границы:

— Прошу прощения, дорогие гости, но я должен настоять на вашем возвращении в выделенные вам покои. Это вынужденная временная мера. После восьми часов замок будет патрулировать королевская стража, и с нарушителями придется разбираться не самыми приятными методами. Рассчитываю на ваше глубокое понимание сложившейся ситуации. Уверен, завтрашний завтрак скрасит ваше возможное неудовольствие.

— Ваше величество! — Я услышала робкий мужской голос и повернувшись, увидела субтильного молодого человека, вставшего, чтобы обратиться к королю. Испуганный взгляд, трясущиеся от нервов руки. — Прошу меня простить, но я хотел просить вашего дозволения покинуть дворец. Понимаете, моя матушка тяжело больна, и мне бы хотелось...

— Кто для вас важнее?! Ваша умирающая мать или собственный король? — В тоне отца проскользнуло что-то такое, что даже мне стало не по себе. Режущая по живому сталь, от которой кровь в жилах застывает.

— П-прошу прощения, в-в-ваше величество, — запинаясь, проговорил юноша.

Кто он? Граф? Барон? Виконт? Кто-то, занимающий не слишком уж высокий статус, раз отец позволяет такой тон? Или же наоборот? Отпрыск герцога? И король Аркаден попросту пытается указать его место, чтобы лишний раз утвердиться в звании жестокого короля, которого должны бояться?

— Нет, вы не ответили, — ледяным тоном, будто забивая гвозди, произнес самый хреновый отец ака король. — Кто вам важнее? Король или мать.

В зале повисла такая тишина, что было слышно, как несчастный юноша икнул. Я растерянно посмотрела на Марион, но та бросила на меня слишком знакомый взгляд — только попробуй вмешаться. Так же на меня смотрел Эдвард тогда, в таверне Хлары, когда баронишко поднял руку на мальчишку.

Вот только. Если я не вмешаюсь, это покажется отцу подозрительным. Или не покажется? Знает ли он, какая я на самом деле? Вероятно.

— Ваше величество, — я начала говорить и не узнала своего голоса. Он звучал слишком размеренно и спокойно. — А если бы меня спросили, кто мне дороже — король или отец, как бы мне стоило ответить?

Отец перевел на меня тяжелый взгляд, даже сощурился. Слишком хорошо понимал, что я попросту перевожу огонь на себя.

— Король для своих подданных все равно что бог — для верующих, — безапелляционно ответил он.

Ох, папочка, давненько ты в Дретоне не бывал. Если бы ты не был королем, тебя бы оштрафовали за подобное сравнение. За попирание чувств верующих, что от корки до корки знают местное Священное Писание. Впрочем, судя по удивленным вздохам, многим из присутствующих не понравилось данное высказывание. И это я еще и пальцем лишний раз не пошевелила, чтобы сделать что -то супротив отца.

И уж не знаю, намеренно Эдвард или случайно, но в Дретоне институт религии был действительно сильно развит.

— Ваше величество, я не стану вас спрашивать, кого мне стоит любить больше, бога или короля, — я старалась говорить максимально мягко, чтобы меня уж точно ни в чем нельзя было упрекнуть. По крайней мере, напрямую. — Мне больше интересно, как вопрос обстоит с королевой. В моем случае, кого мне полагается любить и почитать больше — королеву или мать?

Мне показалось, или многие в зале облегченно выдохнули, осознав, что мой отец переключится в беседе на меня и оставит в покое несчастного юношу? На Марион я старалась не смотреть.

— Я верно предполагаю, что следующим вашим вопросом, дорогая дочь, станет — кого вам полагается любить и почитать больше, мать или отца? — Вау, Аркаден улыбнулся, стараясь перевести все в шутку. Видимо, осознал, что слишком уж зыбкая почва под ногами этой беседы.

— Отнюдь, — я притворно удивилась. — Мой вопрос совсем не праздный. Я правда считаю, что на любви к богу, королю, королеве, матери и отцу строится все наше общество, а потому захотелось разобраться с этим интереснейшим вопросом. Кому, как не Вашему величеству, его задать? Уверена, вы смогли бы дать самый верный ответ.

Ну, в этот обед я проявила себя куда как интереснее, чем в прошлой. Либо приближенные аристократы посчитают, что я идиотка, либо рассудят, что я довольно умна. Желательно, второе. Не хотелось бы входить в историю как Фэйт Юродивая.

— Вот только мне думается, что любовь к королю лишь крепнет, когда он выказывает снисхождение к любви сына к матери. — Я пошла на довольно рискованный шаг. — Но это еще один из вопросов, который мне, вероятно, следует обсудить со своим отцом -настоятелем.

Которого я в глаза-то ни разу не видела. Что уж там, я даже в местных храмах толком ни разу не была. Интересно, а кого стоит больше любить отца-настоятеля или отца... Тьфу ты, сама загадку придумала — сама отгадываю. Ну, полное самообслуживание.

— Разумное решение, — сухо бросил в ответ.

После этого обед, плавно перетекший в ужин, подошел к концу. Стоило всем засуетиться, чтобы добраться до своих покоев к нужному сроку, как отец коснулся моей руки. Точнее

— коснулся он для вида, на деле же он чуть ли не до синяков вцепился.

— Что ты устроила?! — едва слышно прошипел король.

— Спасала твой моральный облик в глазах знати, — огрызнулась. Каюсь, не удержалась. А еще соврала. Горе мне, горе! — Ты слишком давно не был в Дретоне и, по всей видимости, не понимаешь, насколько набожна местная знать. И при этом демократична: на приеме у регента за столом свободно поднимались любые темы. Ты со своей тиранией сам себя погубишь, снова. И меня заодно.

Все и слово лишнее боялись пикнуть в твоем присутствии. За эти восемнадцать лет, что ты просиживал в офисном кресле и строил свои коварные планы, записывая их в кожаный подарочный органайзер, тут действительно многое изменилось. Дретон — королевство контрастов, которое может сочетать в себе совершенно архаичные традиции, но при этом во многих взглядах не сильно уступать человеку двадцать первого века с Земли, — финальный монолог я произнесла уже мысленно.

— О, зато ты за всех отыгралась. Не надо выставлять меня идиотом, Фэйт. Иначе мне придется принять меры.