– Действительно, – согласилась Ирина. – А пивную бутылку гораздо быстрее обычной открывалкой открыть.

Один за другим они обследовали бесчисленные шкафы, шкафчики, ящички и коробки, банки и флаконы со специями и приправами. Скоро на кухне стоял невообразимый запах, в котором перемешались ароматы кофе и корицы, гвоздики и ванили, розмарина и бергамота, тмина и кардамона. Только камеей по-прежнему не пахло.

Проверили содержимое духовки и микроволновой печи, посудомоечной машины, миксера и кофемолки. Самой длительной оказалась экспедиция в холодильник. Мало того, что пришлось проверить все его многочисленные отделения, от глубокой заморозки до легкого охлаждения, пришлось еще открыть каждый из пластмассовых контейнеров, в которых хранились замороженные полуфабрикаты.

И снова безрезультатно. Проклятая камея как сквозь землю провалилась.

Жанна посмотрела на часы и мрачно проговорила:

– Через три часа проснутся водоносы. Если к этому времени мы не вернемся, у нас появятся большие проблемы.

Ирина сдавленно хихикнула.

– Что ты нашла в этом смешного? – взвилась Жанна. – По-моему, все очень серьезно!

– Прости. – Ирина стерла с лица улыбку. – Я просто представила, как они проснутся полуголые в Катькиной квартире, среди африканских масок и обезьяньих чучел… Интересно, что они подумают?

Несмотря на всю серьезность положения, Жанна тоже рассмеялась.

Они обыскали гостиную, столовую и ту самую комнату непонятного назначения, в которой хозяин, видимо, слушал музыку – там размещался первоклассный музыкальный центр с мощнейшей акустической системой.

В этой квартире, кажется, было все. Только камеи в ней не было.

– Может, ее здесь вообще нет? – осторожно, чтобы не разозлить и без того взбешенную Жанну, предположила Ирина.

– Как нет? Как это нет? Ты понимаешь, что говоришь? Мы же сами видели, как эта скотина Суходольский передал камею Биллу!

– Передать-то он, может, и передал, но это вовсе не значит, что камея лежит в этой квартире и дожидается нас с тобой. Может быть, Билл всюду носит ее с собой и боится расстаться с ней хоть на минуту! По-моему, мы зря перерыли эту квартиру. Знаешь поговорку: трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.

– Я не просила тебя о помощи! – обезумела Жанна. – Ты сама вызвалась, а теперь говоришь, что все зря!

– Успокойся, – Ирина отступила на шаг, – незачем так кричать! Хочешь, чтобы на твои вопли примчалась охрана?

Этого Жанна, конечно, не хотела. Пришлось ей обуздать свой кавказский темперамент и продолжить уже гораздо тише:

– Только что же нам делать? Сворачивать операцию? Уходить ни с чем?

Катя проводила взглядом подруг и немедленно затосковала.

«Вот так всегда, – подумала она обиженно, – берут и оставляют меня одну. Сиди тут в машине и жди их!»

Рядом с ней тихонько заскулил Яша, и Катерина устыдилась. Во-первых, Ирине с Жанной сейчас куда тяжелее, чем ей. Они проникли на вражескую территорию, и неизвестно, какие опасности подстерегают их внутри и когда они выберутся обратно. Во-вторых, она не одна, с ней Яша.

Катя почесала кокера за ухом. Яша преданно прижался к ее ноге, поднял выразительную морду, свесил уши до пола и снова тихонько заскулил.

– Яшенька, что тебе?

Пес повернулся к дверце и очень доступно показал Кате, что ему просто необходимо выйти.

– Но ведь с тобой совсем недавно гуляли!

Яша дал понять, что это было давно и неправда.

– Терпи! – сурово проговорила Катерина. – Мы не можем покинуть пост. Мы должны сидеть здесь и ждать. Знаешь стихотворение «Жди меня, и я вернусь, только очень жди»? Вот и мы с тобой должны очень ждать Иру и Жанну.

Услышав имя любимой хозяйки, Яша устыдился и замолчал. Катя повертелась, удобнее устраиваясь на сиденье. Она чувствовала вполне понятное беспокойство, и это беспокойство требовало выхода. Чтобы хоть как-то отвлечься, она включила радио. Однако вместо хриплого баритона исполнителя русского шансона, который по непонятной причине слушает большинство водителей, из динамиков донесся рассерженный начальственный тенорок:

– Сорок шестой, сорок шестой, вашу мать, вы куда пропали! Вы почему диспетчеру не отве- чаете?

– Ой, кто это? – испуганно проговорила Катерина.

– Сорок шестой, совсем оборзели? У вас там что, баба? С маршрута пропали, на вызовы не отвечаете, пропали куда-то и с бабой развлекаетесь? Все, сорок шестой, считайте, что вы уволены! С завтрашнего дня! Нет, с сегодняшнего! И без выходного пособия!

– Не баба, а женщина, – возмущенно выпалила Катя. – Приучайтесь выражаться политкорректно!

– Ух ты, какие слова знает! – восхитился незнакомец в динамике. – С тобой, женщина, мы еще поговорим, а пока дай мне кого-нибудь из сорок шестого. С ними у меня будет особый разговор, такой политкорректный – закачаешься.

– Разбежался, – проворчала Катерина. – Им сейчас не до тебя.

– Ах ты… – От возмущения невидимый Катин собеседник на мгновение лишился дара речи. Справившись с временной немотой, он прошипел: – А ну дай их немедленно! И вообще, где вы, черт бы вас побрал, находитесь?

– В Караганде, – ответила Катерина и выключила радио.

Несколько секунд она посидела неподвижно. Внизу снова завозилось что-то теплое и мохнатое, и послышалось Яшино тявканье.

– Что, тебе очень нужно? – жалостливо проговорила Катерина.

Яша дал понять, что очень.

Минуту назад, точнее, до разговора с неизвестным начальником, Катя была тверда и не поддалась бы на Яшины уговоры. Но теперь ее страхи обрели определенную направленность. Она представила, что этот разъяренный тип сейчас примчится, чтобы лично расправиться с ней, и решила, что лучше хотя бы на время покинуть голубой автобус. Яшина просьба при этом выглядела вполне достойным поводом и позволяла ей сохранить лицо, хотя бы перед самой собой.

Она пристегнула поводок и открыла дверцу кабины. Яша радостно кинулся наружу и так дернул, что Катя едва не вылетела вслед за ним из автобуса, как пробка из бутылки теплого шампанского.

Кое-как удержав собаку, она выбралась наружу, заперла машину и двинулась вперед. Яша тащил ее за собой, как маленький буксир тащит большую, тяжело нагруженную баржу.

– Кто бы мог подумать, – бормотала Катерина себе под нос, едва успевая переставлять ноги. – Такой на вид небольшой, а силы – как будто всю жизнь проработал в тундре ездовой собакой! Надо будет сказать Ирке, чтобы использовала его способности, хоть покупки, что ли, из магазина на нем возить. И ведь что главное – просился на улицу, как будто у него мочевой пузырь разрывается, а сам и не думает делать свои дела…

В это мгновение впереди по курсу мелькнула тощая уличная кошка.