Судя по всему, степняки решили атаковать, посчитав, что мы надежно завязли в сражении с чудищами, однако этот шаг был предсказуем и необходимые меры оказались заранее приняты. Не успели еще кочевники спустить стрелы со своих луков, как в них из темноты ударили каменные пики, а на пути вражеской армады встал дух горы. Второй каменный гигант поднялся совсем рядом со мной и сразу набросился на одну из гидр, громадными кулаками ломая ее кости. Оказавшийся на пути духа гор сатир вовсе был растоптан незамеченным. Что и верно, не стоило ему появляться около сошедшихся в бою гигантов.

Сражение разгоралось ярче. Сотни стрел посыпались с небес, направляемые руками степняков. Били они не прицельно, лишь определяя общее направление, однако свою жатву эта атака собрала. В ответ наши стрелки также дали залп, хотя более страшным для противника должен был стать рывок четырех медвежьих всадников, помещенных до этого в арьергарде. Сумевшие дождаться момента, когда степняки подойдут достаточно близко, гномы-кавалеристы одним стремительным броском одолели разделявшее их с врагом расстояние и начали творить в порядках кочевников настоящий хаос, почти не встречая сопротивления. Не было у степняков всадников, способных на равных драться с медвежьими наездниками, а дракон и маги попросту не могли выловить во тьме и хаосе сражения четыре цели посреди собственного войска. Стрелы по-прежнему пускались в ход, но теперь и кочевники несли потери.

Положение на поле боя застыло в шатком равновесии. Сейчас мы бились в полном окружении. Теснимые с востока кочевниками, а с запада чудовищами. При этом враг обладал еще и господством в небе, которое активно использовал. Однако крепкие доспехи, надежный строй и выучка давали многое, как и грамотное командование, осуществляемое Тельдреном. А потому армия держалась и пока не несла больших потерь, пусть число раненых и стремительно росло. Дабы хоть как-то улучшить ситуацию я дважды использовал «массовую регенерацию», накладывая ее на местность, куда более всего приходились удары врагов. Конечно, в бою оно слабо восстанавливала здоровье, зато хорошо закрывала раны, что также было изрядным подспорьем. А уже вскоре мне вновь пришлось броситься в бой, к одной из прорвавшихся гидр. Ее нельзя было подпускать близко к строю.

Противодействие гидре было отработано еще по прошлому сражению, и потому в этот раз схватка оказалась даже более успешной. В нужный момент дезорганизованное «смятением» чудище не успело остановить атаку медведя и удар громового молота. Атаковав головами, оно также потерпело неудачу, ведь и я и Кацуми и даже Барсик знали приемы врага и были готовы их отразить. Медведь, успешно увернулся от челюстей гидры и сам вцепился в ее шею. Я сдержал две головы, четвертая и без того была потрепанной, а когда она сунулась к Кацуми… Не будем вспоминать о тех зверствах, что совершила моя добрая лиса. Важно то, что уже спустя несколько секунд гидра в полной мере осознала всю плачевность своего положения и попыталась попятиться назад, но, подпираемая собратьями, сделать этого не смогла. И тогда я использовал громовые руны, ударив в то же место, что бил прежде — в середину груди.

«Нужно будет запомнить этот прием» — с азартом подумал я, наблюдая за тем, как валится на землю поверженный гигант. Рядом умирала в агонии еще одна гидра, сам дух горы спешил к следующему врагу, попирая ногами предыдущего, а в тридцати метрах от нас, видимые в просвете поредевшей толпы врагов, били по нему сфено, щедро расходуя ману. И ведь получалось у них хорошо, мой сильнейший юнит уже был весь покрыт трещинами и с трудом переставлял ноги.

— Кацуми, хочешь сделать нечто безумное?

— Зачем спрашивать? Ты ведь знаешь, что я отвечу! — возбужденным, полным азарта голосом проговорила кицунэ.

— В таком случае вперед! Baruk khazad! — крикнул я, подгоняя медведя.

Барсик мгновенно набрал скорость, промчался мимо туши мертвой гидры и счастливо разминулся с зубами все еще живой. Преодолев эти препятствия, он выбежал на оперативный простор, оказавшись напротив восьми женщин, на чьих головах шевелились матовые туловища змей. Сфено были существами пятого ранга, не столь живучими, как мои рунные маги, но при этом обладавшими силой и хорошим магическим арсеналом. В подтверждение их мощи можно отметить, что они всего парой залпов смогли тяжело ранить духа гор. И им должно было хватить всего одного общего удара для того, чтобы справиться с нами. Однако врагам ведь требовалось еще сотворить заклинания…

Увидев угрозу, сфено мгновенно обернулись к нам. Змеи на их головах поднялись, образовав пугающие, мятущиеся ареолы. В пастях тварей стало зарождаться белое марево — знак начала создания заклинания магии смерти. «Взор ужаса» — самые опасные чары в арсенале сфено, гарантировано способные отправить нас за грань. Медведь никак не мог успеть добраться до чародеек прежде окончания сотворения заклинания. Однако на этот случай у меня был козырь в рукаве.

— Кацуми, сейчас! — крикнул я, и кицунэ мгновенно ударила по сфено чарами «массовой дезориентации».

Маги имеют высокое сопротивление к воздействиям магии, а потому противники сбросили заклинание всего спустя пару мгновений, но именно эти мгновения стали решающими. Ибо Барсик смог достичь первого врага и расправился с ним за секунду, и столько же времени потребовалось мне, чтобы одарить молотом подвернувшуюся сфено. С третьим врагом расправилась Кацуми, соскочившая с седла.

Зашипев в ярости, оставшиеся в живых медузы ударили чарами в меня, как наиболее явную цель. Белесые лучи пронзили воздух, однако вовремя дернувшийся Барсик смог уйти от двух заклинаний, я принял на щит третье, а двух других оказалось недостаточно, чтобы обратить нас в камень. Теперь же ход был за нами, требовалось сократить поголовье змей до того, как они смогут использовать магию вновь.

Однако в следующий миг случилось сразу две вещи, кардинально повлиявшие на схватку. Во-первых, Кацуми начала преображаться. Во мгновение ока фигура кицунэ окуталась покровом огня, заплясавшим на волосах, хвостах, мягким маревом обхватившим тело. Было что-то чарующее, завораживающее в облике девушки, и при этом все ее движения ускорились, стали стремительней, смертоносней. И Кацуми сполна воспользовалось этим преимуществом, ринувшись на оставшихся сфено. Мне в этой ситуации стоило бы подстраховать девушку, защитить ее от последствий отката, однако, к сожалению, меня и медведя умудрились отвлечь. Генерал армии чудищ отказался побыть в стороне от схватки, с громким ревом накинулся на нас, забрав все внимание на себя.

Минотавр оказался отменным фехтовальщиком, виртуозно обращавшимся с мечом. Движения его были стремительны, экономны, точны. В обороне он не допускал ни