мешала им наслаждаться горячей пищей, перешучиваться друг с другом, сбрасывая мандраж перед грядущим боем. Самые опытные воины и вовсе смогли улучить несколько часов для сна.

Я в это время не отдыхал, а анализировал поступающие доклады от направившихся на разведку духов камня. Как стало известно из донесений, в Гнесине находилось около сотни тварей, среди которых были четыре гидры и один самый настоящий зеленый дракон. Имелись и иные представители замка чернокнижника, такие как сфено, родственницы медузы Горгоны, уже хорошо знакомые нам минотавры, гарпии и сатиры. Не хватало лишь кентавров, однако и их моим разведчикам удалось найти, правда, лишь в виде трупов, лежавших в нескольких десятках метров от западной окраины селения. Вся эта разнокалиберная нечисть управлялась мутантом, расположившемся на центральной площади Гнесина. Чужеродность его происхождение угадывалось по бычьей морде, сидевшей на вполне человеческом на вид теле. Эта образина занималась тем, что не позволяла своим не самым умным подчиненным разбежаться по территории поселения и время от времени направляла отряды на те участки, рядом с которыми оказывались степняки. О нашем приближении враг судя по всему не знал, по крайней мере никаких защитных сооружений в восточной части селения не возводилось.

Оценить силы степняков было намного сложнее, так как они постоянно пребывали в движении. Их определенно было более сотни хоть и менее двухсот. При этом кочевники также располагали драконом, отличавшимся умением стрелять сгустками молний. Неудобным этот противник для нас был тем, что духи гор не способны были ему повредить, лишь взять огонь на себя. Однако с этой напастью разбираться требовалось позже. А пока я сообщил полученные данные Тельдрену и Громи, и мы вместе приступили к разработке плана сражения.

* * *

Дул сильный, пронизывающий ветер, в котором носились мириады снежинок. Снег с дождем, крайне мерзкое сочетание, облеплял одежду, стремился забиться в глаза, ослепить. И это посреди ночи, в которой из-за непогоды человеческий глаз почти ничего не мог различить. Зато, пусть и приглушенные, но до всех существ хорошо долетали звуки. Грохот, скрежет железа, стук копыт и ржание лошадей. Настоящая какофония, в которой очень сложно было разобраться.

Чудища чернокнижника выстроились на востоке Гнесина, выставив отряды и в трех иных направлениях, в ожидании нападения. Какого? Этого они не могли понять и сами. Звуки выбивали из колеи, заставляли испытывать страх — не слишком свойственное зверолюдям чувство, однако что-либо предпринять они не могли, просто не понимали, в чем состоит угроза, лишь полагая, что она исходит от осаждавших поселение степняков.

Между тем звуки становились громче. Из ночной мглы все отчетливей доносился топот ног, самые зоркие могли рассмотреть смазанные за пеленой снега и тьмы силуэты. Каким существам они принадлежали, разглядеть было невозможно, но в одном сомнений не было — это враги. И в следующий миг чудища нашли тому подтверждение, когда по ним ударили арбалетные болты и каменные пики.

Использовать магию, дабы навредить скрытому во тьме врагу, было бессмысленно, стрелков в распоряжении оборонявших Гнесин чудищ не было, а потому зверолюди приняли единственно возможное в этой ситуации решение — ринулись в атаку. Однако быстро достичь своих врагов не сумели. Едва только сатиры и минотавры бросились на врага, как в их рядах словно цветки, острыми шипами расцвели каменные пики. Множество существ было мгновенно насажено на колья, став извиваться на них с криками ярости и боли, однако худшая участь была еще впереди. Ведь примененное рунными магами заклинание смешало наступление зверолюдей, а следовавшие позади всех гидры и не думали останавливаться. Громадные, многотонные, они всей массой навалились на препятствие, которым стали камни и живые существа, одинаково легко перемолов и первых и вторых.

Командовавший чудовищами генерал взревел от злости и отдал новый приказ. И мрак, наконец, оказался разогнан сполохами пламени из глотки дракона.

Этого света оказалось достаточно, чтобы разглядеть стальные шеренги гномов, готовые принять на копья свору врагов, а еще он показал моим воинам где находится самый опасный их противник, после чего в дракона тут же ударили стрелы и магия.

Глава 11. Вечер пятнадцатого дня.

Бой начался для моей армии успешно и даже лучше, чем того можно было ожидать. Вот только я не расслаблялся. Да и невозможно было это сделать в условиях, когда орда степняков находилась в опасной близости от наших порядков. Они выжидали, выжидали благоприятного момента и непременно должны были ударить. Однако это было делом неминуемого будущего, а в настоящем у меня была орда монстров, почти прорвавшаяся к первым рядам гномов.

— Khazad ai-menu!* — проорал я и бросил медведя навстречу.

Барсик радостно взревел, с бешеной скоростью рванувшись с места. За пару секунд он преодолел десяток метров, оказавшись напротив взбешенного минотавра, и в этот момент я активировал на звере «рывок». Пространство вокруг смазалось, сильный удар покачнул меня в седле, а минотавр исчез под тушей Барсика, разорванный в клочья. Оказавшийся рядом сатир, попытавшись ткнуть в меня копьем, рухнул с осколком камня в глазу. Кацуми, вцепившаяся в мой пояс, была как всегда бдительна. Однако врагов вокруг с каждой секундой становилось все больше, и вскоре схватка окончательно поглотила нас.

Несколько секунд краски боя сливались в одну бешеную круговерть, враги пытались окружить двух наездников на бешеном медведе и каждый раз откатывались в стороны, встречая яростный отпор ни на миг не остававшихся на месте всадников. А затем из тьмы выстрелили головы гидр.

Приняв удар на щит и врезав по одной из наиболее настырных морд, я тут же дал сигнал Кацуми к применению магии. И спустя несколько напряженных секунд, во время которых Барсик медленно пятился, постепенно сдавая позиции, чары оказались выпущены кицунэ на волю. «Массовая дезориентация» ударила по ближайшим врагам, на миг их остановив, позволив уже нам вернуться к строю гномов. И может быть дело в удаче, а может в верном расчете, но во время отступления по нашим спинам не было нанесено ни одного удара.

За то недолгое время, что мы дрались с передовым отрядом зверолюдей, обстановка на поле боя серьезно изменилась. Моя армия теперь стояла, выбросив в стороны копья, словно иглы ежа, попеременно огрызаясь стрелами и магией. Щиты гномов были подняты над головой, на манер римской черепахи, и время от времени в них ударяли острые перья, сыпавшиеся от круживших в небе гарпий. И вместе с ними облизывали щиты сгустки огня, изрыгаемые драконом. Нарастающий на фоне этих событий топот копыт вносил еще больше смятения в эту