Женька цокнул зубом. Он уже многое выяснил о той поднятой. Не увидеть сходства с Аннушкой смог бы только очень невнимательный человек. Получается, библиотекарь ненавидел приемную мать? Или, наоборот, решил отдать ей должное, удостоив чести быть его первой марионеткой женщину, на нее похожую? Следовало признать: в психологии маньяков Женька ничегошеньки не понимал.

Зато он не сомневался в том, что маленькая комната принадлежала Дмитрию. Дверь в нее оказалась открыта, но Женька смотрел из коридора, почему-то не решаясь переступить порог.

Дешевые выцветшие обои в серенькую полоску с кое-где чудом проглядывающим на свету золотым напылением соседствовали с грязным мутным окном. Из рассохшихся стеклопакетов, наверняка, нестерпимо дуло. Возле него — старое офисное кресло, выглядящее так, словно подобранное на помойке. Темно-серый с малиновыми цветами ковер над кроватью, в тон ему палас в мелкую клетку. При одном взгляде на него начинало рябить в глазах.

— Ненависти он набирался в этой комнате, что ли?

— Не исключено.

Женька сместился в сторону, разглядывая другую стену. Совершенно иную благодаря фотообоям с изображением пустыни или, вернее, плато. С правой стороны на уровне горизонта наклеен выдранный из блокнота листок. Стеклянная пирамида на нем была вырисована со всем тщанием хорошо поставленной рукой. Прямо посреди этой стены висел портрет невероятно красивой светловолосой женщины в скромном черном платье. В руках она держала ветку начавших отцветать желтых роз, тонкая шаль ниспадала с плеч, а льняного цвета волосы, собранные в строгую прическу, только подчеркивали ее безупречность. Подобной картине место в Третьяковке, но именно в убогой обстановке этой комнаты портрет производил впечатление, которого, должно быть, и добивался художник: неоспоримого зловещего совершенства.

Массивный письменный стол, обклеенный пленкой, имитирующей рисунок дерева, стоял под ним. Компьютер…

— А вот это интересно…

— Не смей! — каким таким образом Дерк возник у него за спиной и ухватил за плечо, Женька не понял. — Я туда не заходил и тебе не дам. Могут быть сюрпризы.

Женька решил не спорить, кивнул, и некромант тотчас отпустил его и отошел на шаг, словно опасался вызвать неудовольствие. Учитывая потустороннюю силу, которой веяло от всех некромантов, наверное, не зря. Вот только Женька давно «принюхался».

— Почему бы и нет, — проговорил он задумчиво. — Ты случаем не в курсе, он ни в какой горячей точке не служил?

— Было, а что?

— Вдруг тут растяжки?

Дерк усмехнулся, пожав плечами.

— Он собрал достаточно силы, чтобы не прибегать к ухищрениям людей. С другой стороны, кто ж его знает…

«Ну да, кто же станет пользоваться камерами, если имеются артефакты», — подумал Женька. Вот только библиотекарь был старше его лишь на чуть по меркам сверхов и вряд ли в один миг отринул в пользу магии все и вся.

— А горячая точка — это серьезно, Дерк. Зря не учитываешь. Он ведь в ней, скорее всего, мозгами и поехал. И обнаружил то, чего не стоило бы.

Некромант не ответил. Достав телефон, он принялся рыться в контактах.

— Тебе, дитю этого поразительного века, виднее, — согласился он. — Вызову саперов.

— А среди вас они есть?

— Среди рыцарей. Они вообще стараются жить по вашим правилам, — Дерк приложил аппарат к уху. В этот момент раздался звонок во входную дверь.

Некромант внимания на это не обратил, потому открывать поплелся Женька. Как он умудрился, открывая, сместиться с траектории выстрела, сам не понял. Наверное, случайность или под локоть толкнул тот самый невидимый дух, оказавшийся не таким уж и неосязаемым. Пуля прошла сквозь рубашку, чуть задев кожу на боку, ударила в камин и в том начало разгораться самое настоящее пламя.

Соседка, Клавдия Викторовна, в этот момент тихо оседала к ногам потрясенного Женьки, держась за сердце и глядя на него пустыми стеклянными глазами, на дне которых плескался ужас: то ли от содеянного, то ли, наоборот, от неудачи.

— Быстро! — Дерк оттолкнул его с дороги, ухватил за запястье, другой рукой словно пушинку подхватил соседку и ринулся вон из квартиры. За спиной трещало, валил едкий дым и вкручивался в легкие омерзительный запах. — Не отставай!

Женька очнулся только на улице: сел, где стоял, на низкий бордюр, обхватил руками голову. Дерк пристроил соседку на лавке, долго проверял пульс, потом кивнул собственным мыслям и оставил в покое.

— Сам как?

— Неожиданно…

Некромант фыркнул и покачал головой.

— Если здесь и имеется нечто неожиданное, то это твоя реакция. Встань, рубашку расстегни.

Женька попытался. Вышло так себе: едва не упал. Ноги почему-то основательно затекли и отказывались разгибаться, а рубашка оказалась сильно испачкана в крови, хотя боли он почти не ощущал.

— Царапина, — поморщился он. — Что с соседкой?..

— Жить будет, очнется — попробуем допросить. Говорил же, что на нее воздействовали. И, судя по всему, давно.

— Почему не убила сразу? — спросил Женька и зашипел, стоило Дерку тронуть рану. Тот, не обращая внимания, приложил к ней ладонь, прикрыл глаза и замолчал на полминуты — Женька считал: все равно ожидал ответа.

— У нее имелась иная задача: угодить в этот проклятый камин. Не удивлюсь, если его специально заказали и поставили в таком месте.

«Ну да, — согласился с ним Женька, — он же декоративный, для красоты. Но кто на него любоваться будет в узком коридоре? Не входящие же».

— А вот что именно было в нем заложено, лично я так просто не определю, — продолжал Дерк.

Рядом с подъездом уже собирались соседи, глазели на валивший из окон квартиры на седьмом этаже дым, охали, ахали, кто-то вызывал пожарных, но на лежащую на лавочке Клавдию Викторовну и двух мужчин, один из которых щеголял в окровавленной рубашке, словно нарочно не обращали ни малейшего внимания. Скрипнув тормозами, возле подъезда остановилась серебристая «Газель», из нее вышли два человека с носилками, три амбала, явных рыцаря, и один некромант — худой, высокий, в очках. Вот на них-то Дерк, до сего момента сохранявший спокойный, если не отрешенный вид, и накинулся.

— Ты! — гаркнул он на водителя. — Отогнал свою косулю! Сейчас пожарные подъедут, снова бампер менять придется. Они ж тебя не заметят, олух! А вы…

Незнакомый некромант — в Гильдии было немало сверхов, а Женька общался, можно сказать, лишь с руководством, — поспешил принять удар на себя. Махнув амбалам и людям, чтобы поднимались, он подскочил к