– Чего, у хуман все люцики закончились? – шепотом поинтересовался Калин у Норга.

– Неа, просто в дорогу завтра. Все, нагостились, пора и честь знать, – ответил тот так же тихо.

Известие о том, что завтра они покинут Стекляшку, вызвало у мальчика бурю противоречивых эмоций.

Калин успел привыкнуть к хуманам, да и скучать в этом городе не приходилось. Тем более, здесь он нашел крохотный островок привычной ему цивилизации. Вспомнив Ольгу, он улыбнулся.

Лаки с Карманам тихо вели беседу. Гриня с Норгом, не привлекая к себе внимания, играли в карты, устроившись в самом дальнем углу жилища. А Калин, дабы никому не мешать, прилег на чьем-то спальном месте, закинув руки за голову и наблюдая за скачущими от огня блинами на стенах, слушая, о чем говорят старшие.

– Я уже давно пересмотрел свое мнение о вашем народе, и в частности, о твоей семье, Карман. Не беспокойся за Гоблу, я всегда буду рад видеть его средь своих ребят.

– Спасибо тебе, Лаки. Я рад, что судьба сыграла эту жизненную партию именно так, и наши пути пересеклись. Знай, тебя и твоих людей я всегда рад принять и помочь всем, чем смогу. Понимая, что вскоре вы уйдете, я пришел к тебе с предложением по обмену взаимовыгодных услуг. Как ты смотришь на то, чтобы наладить между нами не только дружбу, но и дела, связанные с торговлей и переправой людей через мои земли, а хуман – через ваши?

– Отлично смотрю. Признаюсь, сам думал, как бы тебе предложить нечто подобное, но ты опередил.

– У дураков мысли сходятся, – хохотнул Карман, добродушно хлопнув Лаки по плечу.

– Верно, – улыбнулся тот в ответ.

* * *

Под самым потолком кожаного шатра вниз головой висел заспанный мрякул. Раскрыл перепончатые крылья, потянулся и так широко зевнул, что даже глаз немного задергался, да в челюсти хрустнуло. С охоты вернулся он поздно, когда все уже проснулись и разошлись по своим делам. Так и не дождавшись Калина, Полкан уснул. Теперь же, пробудившись, он лениво наблюдал за возней мальчика и собирался спуститься, как только тот освободится. Калин складывал вещи в походный рюкзак.

«Значит, снова пропадет на несколько дней», – с грустью подумалось зверьку.

Полкан очень скучал, но друг почему-то перестал его брать с собой. Может, мрякул чем обидел его? Вроде нет, подобного за собой котомыш не помнил. Но когда Калин возвращался, весь пропахший кровью и чужими запахами, то всегда гладил, играл и угощал лакомством, как и всегда, словно он и не обижен вовсе, а потом вновь пропадал. Возможно, это место, где нет неба, так повлияло. Полкан чувствовал, что-то в мальчике изменилось, но хуже от этого он не стал, и это радовало. Он не понимал, почему Калин ведет себя подобным образом, но что бы ни являлось тому причиной, любви и преданности от этого меньше не стало, и каждый раз Полкан с нетерпением ждал своего юного товарища. Жить под землей мрякулу очень нравилось, одно только, ему не хватало свободы, полетов в ночном просторе, хорошей охоты. Хотя охота и здесь не была плохой, он даже нашел себе забаву – девочку, с которой сдружился. Обычно Полкан каждый день тягал из пещер больших и жирных крыс, которых зачастую даже доесть был не в силах, так они были велики. И охотился он не столько ради пропитания, сколько от скуки и тоски. В тот злополучный день он остался ни с чем и более того, его сильно покусали. Следы от борьбы виднелись на серой шерсти бурыми пятнами и проплешинами вырванной шкуры. Мрякул возвращался пешком, прихрамывая и волоча за собой крыло. Совсем юная девушка, чей дом стоял на самой окраине поселения, заметила это и решила приманить зверя куском мяса, чтобы помочь.

– Что, крылатый, охота не задалась сегодня? – спросила она участливо, присев на корточки неподалеку от мрякула.

Котомыш остановился, повернув одно ухо в сторону голоса, прислушался.

– Если ты мне позволишь, я осмотрю твои раны, – предложила девушка, подкинув голодному зверю еще один кусочек сочного мяса.

Немного поразмыслив, мрякул принял угощение. Он и раньше ее тут видел, часто, почти всегда эта девочка сидела у своего жилища и вырезала из дерева различные фигурки. Не так давно, уловив момент, когда никого по близости не было, Полкан попытался стянуть одну из подделок. Спрашивается, зачем мрякулу статуэтка, если, конечно, в нем не проснулся ценитель искусства? Все просто – запах. Она пахла той свободой, которая была в достатке на поверхности, но тут ее так не хватало – солнцем и ветром, травой, лесом… Уже нацелившись на одну из подделок, он вспомнил, как в последний раз его отшлепали веником за подобную выходку, а потом Калин долго объяснял, что это плохо, и так делать не надо. Может, это из-за той шалости с блестящими побрякушками друг перестал брать его с собой? Полкан еще раз обнюхал все поделки, упорхнул прочь, так ничего и не прихватив. Что еще заметил Полкан – глаза у девочки очень грустные, они большие и печальные, как у плаксуньи, и это почему-то располагало его к контакту. Съев и второй кусок мяса, мрякул, хромая, подошел ближе и, не опасаясь подлости, упал в протянутые руки, отдавшись на попечение новой знакомой. За столько времени общения с людьми он научился отделять опасных от неопасных. От нее не веяло злом.

Девочка-подросток, лет пятнадцать, не больше, подхватила раненого зверька и отнесла к себе в палатку. Жили они с матерью и младшей сестрой скромно, но не бедно. По сути, также жили практически все хуманы, особо ничем друг от друга не отличаясь. Глава семейства давно умер. Он долго и сильно болел, и даже Господам не удалось совершить чуда. Община помогала оставшейся без кормильца женщине с двумя малыми детьми. Нахлебниками быть в их обществе считалось ниже некуда. Хоть мать и старалась вносить свою долю труда в общину, но все же и она, и старшая дочь чувствовали себя иждивенцами. Юлика с раннего детства прекрасно рисовала. Однажды дед Карман позвал ее к себе и показал, как из ненужных плотникам кусочков дерева можно сделать красивую игрушку. Девочка быстро схватывала науку, и вскоре уже из-под ее маленького ножичка выходили забавные животные, реальные и не очень. Ее фантазия иногда «рисовала» таких существ, что все долго разглядывали, удивлялись и восторженно ахали. Фигурки с радостью брали на продажу в чистые земли. Тем самым она с лихвой отдавала обществу долг за то, что с ними всегда делились едой и всеми необходимыми вещами. У многих детей были игрушки, сделанные Юликой, которые она отдавала малышне просто так, в подарок.

Девочка аккуратно обрабатывала раны, нежным голосом приговаривая успокоительные слова. Полкан мало чего понимал из человеческой речи, но мелодичный тон его убаюкивал, к тому же от рук девочки пахло лесом. Мрякулу нравился этот запах, и он стоически терпел все медицинские процедуры, которые с ним сейчас проделывали, даже не помышляя о том, чтобы куснуть в ответ на боль. Он вполне мог доковылять до жилища, где они с Калином остановились, и там, Полкан точно знал, ему бы тоже помогли, но почему-то ему захотелось остаться тут. Отношения с маленькой лекаркой у Полкана не заладились с первого дня, и по сей день он с Нарой держал холодный нейтралитет. Возможно, зверю просто не хватало ласки, но он этого не понимал, а почуяв душевное тепло, потянулся к Юлике.