– Ага, точно. А вот тут очень классные сказки. Их детям хорошо читать. Мне очень нравились, когда я малой был.

Еще какое-то время мальчик увлеченно рассказывал Карману то о том, то об этом, перепрыгивая с темы на тему, но все о прошлом, рухнувшем мире, а потом, доев утреннюю похлебку, они заварили местный «чай». Из чего он состоял, Калин даже не задумывался. На вкус вполне приличный, а если еще и мед добавить, так и вовсе замечательный напиток получался. Пчел у хуман не водилось, но в деревнях, на чистых землях, выменять можно было много различных продуктов, которых не могли производить или выращивать подземные жители. Та же пшеничная мука, соль, лен – все это приносили их торговцы.

– Карман, – обратился Калин к старику, заметив, что тот отложил книги в сторону и более не намерен продолжать их изучение, по крайней мере, пока, – я хотел спросить у тебя на счет бункера. Ты мне тогда так и не ответил, почему не хочешь переселиться.

– Когда? А, ну да. Ты уж не обижайся на старика, тогда ни времени, ни настроения для этого разговора не было, а после я просто позабыл о твоем вопросе.

– Да я и не думал обижаться, – пожал Калин плечами. – Просто понять не могу. Моя голова ищет простое объяснение твоему поступку и не находит его. Там ведь все есть: и свет, и вода, и мебель. Безопасное жилье для твоих людей, прости, хуман, – поправился он. – И меченые фиг с два больше нападут на вас. Они и так до икоты перепугались, узрев ваше новое оружие, – рассмеялся, вспомнив лица меченых, когда те увидели взрывчатку в действии. – Я в жизни эту перекошенную рожу Лексия не забуду! – еще громче расхохотался мальчик. – Так что, думаю, они теперь к вам вообще никогда не сунутся, а если еще и в бункере жить будете, так вовсе лафа.

Калин пытался объяснить Карману очевидные на его взгляд вещи, но тот лишь улыбался в ответ, взирая с иронией.

– Все ты верно говоришь, мальчик мой. И вода, и свет и безопасность… Да только все эти блага не принесут моему народу ничего, кроме горя.

– Как это? – не понял Калин.

– Сейчас хуманы не самый сильный народ в этом мире. Это бесспорно. Но мы едины с тем, что нас окружает. Веками мы ложимся спать с одной мыслью – мы на своем месте. Мы знаем, как поступить в той или иной ситуации. Мы умеем противостоять любой опасности. Сражаемся, когда это необходимо, либо убегаем, если это самый безопасный выход. Каждый родитель хочет, чтобы его ребенок умел защитить себя вне дома, и мысли родителей заняты тем, чтобы обучить чадо свое этой защите. Что станет со всем этим, окажись мы в безопасности? Каждый хуман начнет думать о том, как бы обезопасить свое дитя от выхода под открытое небо, и воспитает слабое потомство. Ленивое и слабое. С каждым новым поколением охотников будет становиться все меньше, а зависимых от них хуман – все больше. И охотники станут править остальными, и остальные превратятся в рабов. Эта безопасность погубит все то, что мы успели накопить за века. Уважение ко всему живому – это основа нашего мира. Там, где пропадает уважение, начинается деление на «высоких» и «низких». Пусть хуманы воспитывают в детях своих отвагу, а не хитрость. Так было, и пусть так остается. А что до Лексия, – Карман тут усмехнулся, – то да, мне его, как ты сказал, рожа тоже пришлась по душе. Ты не слышал того разговора, когда он выспрашивал у меня о бабахах. Интересовался, много ли еще их у нас, и у многих ли оно есть, и как давно, ну, и естественно, где мы его раздобыли.

– И что, рассказал?

– А то, – откинулся он назад, посмеиваясь. – Да так приукрасил, что аж самому страшновато сделалось.

Калин тоже захихикал.

– Да простит меня Всевышний за вранье, но если оно во благо, то не вред.

– Я запомню эти слова, – смеялся мальчик.

– Так что новых нападений с их стороны мы теперь долго не дождемся. Впредь меченые будут очень осторожны и осмотрительны. Ну, и конечно же, тайну изготовления надо будет держать под семью замками, не доведи Всевышний, хакнут.

– Ты быстро учишься, Карман.

– Ну, так, иначе никак. Учение – свет! – потряс он в воздухе указательным пальцем.

– По поводу учения, Карман, – отсмеявшись, вспомнил Калин. – Там же Ольга, она тебе много чего объяснить и рассказать может, и фильмотека есть, и библиотека огромная. Или ты вообще туда возвращаться не хочешь?

– Еще как хочу. Будь моя воля, я бы там на год закрылся, а то и больше, но кто ж мне даст такую вольность – взять да и бросить свой народ на такой долгий срок. Место-то – кладезь знаний и полезных вещей. Но таскать оттуда слишком много тоже нельзя, заметить могут. Появятся вопросы.

– У кого?

– Да хоть у тех же меченых. Проследят, попытаются отобрать, завладеть самим бункером, а это лишняя ссора и, опять же, пролитая кровь. Господа, так те вообще в ярость придут, узнай, что я посмел скрыть от них такое сокровище и посягнуть на святыню, потому как все древние знания не для наших приземленных умов. Чем меньше народ знает, тем легче им управлять. Поэтому нам выдают только те знания, которые не влекут за собой еще больше вопросов. Ремесло – вот полезная наука, а все остальное в руках у Божьих учеников. Что я буду делать с теми знаниями, которые получу, пока не знаю, но постараюсь извлечь из этого пользу для своего народа. Ко всему прочему еще могу добавить, что то место есть отличный козырь, который дает больший простор в решении патовых проблем.

– Может, тебе школу сделать? У нас в деревне есть школа, где учатся письму, ремеслу и кое-каким другим наукам, не имеющим, как говорили многие местные, практичной пользы. Зачем учиться счету больше того, чем пользуешься в быту, или для чего учить названия и расположение чужих городов и деревень, если ты дальше своего княжества не ходок, спрашивали они. Глупцы. Но ты-то понимаешь, что знания географии, истории, математики, физики и химии могут дать огромный толчок в развитии. У вас же есть такие хуманы, которые как бойцы никакущие, но головой сообразительные? Обучи их чтению и дай доступ к библиотеке, сделай из них ученых. Пусть они живут в том бункере, толку от них тут все равно меньше, а там они смогут чего-то достичь, что-то изобрести. Может, соберут забытые технологии какие или лекарства смогут сделать. Там же и лаборатория замечательная есть и инструменты всякие.

– Ты предлагаешь мне пожизненно заточить их в каменном узилище?

– Зачем прям пожизненно? Нет, конечно. Только на время обучения, чтобы не шастали туда-сюда лишний раз, ну или если сами захотят там остаться.

– Нет, мальчик мой, пожизненно, иначе они станут опасны и могут на всех навлечь беду. Сболтнут где лишнего, дойдет до Господ, и что потом? Но я подумаю над этой, школой… идея хорошая, только опасная. Но, – поднял он кверху указательный палец, – мы же хуманы, а когда хуманы боялись опасностей? – хитро грянув на мальчика, Карман подмигнул ему и, улыбаясь, приобнял за плечи. – Засиделись мы с тобой чего-то. Пойдем-ка, глянем, чем эта старая морская рыбина занимается. Есть у меня к нему небольшой разговор.

Лаки нашли у себя в палатке к великому удивлению Клина совершенно трезвого.