и спустила ниже шкуру. Она задумалась о том, что будет, когда она решится убить Ольгира, и ей стало не по себе.

Кажется, Агни всего-навсего хотел выполнить её руками всю грязную работу, не переживая, что же с Ингрид станется дальше.

Ещё не время…

Она должна сослужить ярлу хорошую службу, чтобы тот и в самом деле заступился за неё. Уже однажды она помогла ему, предупредив о пропаже сына, и теперь надо найти новый путь к его благосклонности.

Мало убить Ольгира, надо ещё вернуться живой к отцу, иначе тот окончательно сойдёт с ума от горя. Погорячилась она прежде, выливая проклятия изо рта, как из кувшина. Стоит быть осторожнее…

Агни посмотрел по сторонам, проверяя, что никто не подслушивает разговор. Ольгир стоял рядом, облокотившись спиной о стену хлева. Чтобы проще было вынести старика, он, не присматриваясь, стащил со стола в большом зале кружку, однако та оказалась с водой, а не с желанной выпивкой. Плеснув себе на ладонь, Ольгир умылся, остатки допил, долго отмеряя маленькие глотки. Агни вперил в него хмурый взор, чувствуя, что молодой конунг над ним издевается и тянет время в отместку за прерванную ночь.

– Пожалуй, теперь мне надо отлить, – произнёс Ольгир, опуская кружку на землю перед домом.

– Здесь ссы.

– Ты грозился оторвать мне яйца, так что не при тебе мне спускать штаны. – В темноте блеснула улыбка.

Агни было трудно вывести из себя, но у Ольгира это хорошо получалось.

– Можешь не спускать порты, раз так боишься, – сквозь зубы процедил Агни.

Улыбка Ольгира побледнела.

– Зачем ты позвал меня? – Его тон посерьёзнел. – Что стряслось?

Агни медведем посмотрел на молодого конунга.

– Ты слышал, что сталось с Тормундом Кривоногим?

– Весь город о том судачит.

– Где были ты и Рыжебородый в тот день?

– Тебя не касается, – огрызнулся Ольгир.

– Ещё как касается. – Агни скрестил руки на груди. – Мой сын чуть не погиб тогда из-за дурака Волосатого из твоей дружины. Предупреди его, что я отрублю ему руку, чтобы не было повадно ходить стрелять без спросу. Я попросил тогда твою домашнюю стражу не выпускать Гарди со двора, но он запросто прошёл через ворота.

– Он мог проскочить раньше, – буркнул Ольгир. – Это мои люди, а значит, мне решать, какое будет наказание.

Агни сощурил глаза.

– Тормунд служил тебе. Поэтому он невиновен? – Ольгир с трудом сдерживал гнев.

– Тормунд мёртв! Что с него теперь можно взять? Сам и поплатился за свою глупость. А с этим волком тебе бы по-хорошему стоило разобраться.

– Я, по-твоему, только тем и могу заниматься? Бегать по лесам за чудными зверюшками?! – взвился Ольгир.

– С этим волком разбираться тебе, – упрямо повторил Агни. – Иначе он умрёт. Он слишком близко подошёл к городу на этот раз. Не успел скрыться подальше от людских глаз. Его видели.

Ольгир замер на краткий миг.

– К чему ты клонишь, старик? – прорычал он. Голос его был неосторожно громок, тогда как Агни продолжал говорить тихо.

– Думаешь, я не знаю, щенок, зачем ты сбежал с собственной свадьбы? Думаешь, я не знаю, кто ты?

– Я твой конунг, а ты всего-навсего ярл. – Ольгир приблизился к Агни, точно готовый ударить. – Вот кто я!

– А я был тебе наставником десять, а то и больше лет. Кому, как не мне, знать всё о твоих припадках, частых отлучках и приступах ярости.

– Замолчи. – Голос Ольгира стал страшен. – Один старик уже ушёл под землю. Неужели и ты хочешь пойти за ним следом?

– Я сохраню твою тайну. Я замолчу. Пока что. Но потом люди узнают, кто ими правит, притащив в город троллью невесту. Они сами растерзают тебя, как только я скажу всего одно слово. Твои волосатые яйца уже у меня в руках.

– Я не уступлю тебе, старик!

– Помнится мне, ты прежде не хотел править Онасканом. – Глаза Агни были похожи на двух рассерженных чёрных жуков. – А теперь так вцепился. Что, уже почувствовал власть?

– Не тебе властвовать над Онасканом.

– А кому? – Агни фыркнул в тёмные усы. – Желтоглазому щенку и его лесной троллихе?

– Я прямо сейчас велю своим хускарлам схватить и разорвать тебя на кусочки. – Ольгир дрожал от злости, что объяла его клокочущим пламенем.

– А завтра мои воины разорвут тебя… господин.

Последнее слово резало слух сильнее прочих оскорблений. Молодой конунг потянулся за ножом, что висел у него на поясе, и Агни положил руку на свой меч. Неохотно Ольгир отвёл руку. Дыхание его было шумным, прерывистым. Агни и сам походил на чёрного разъярённого быка. Двух зверей стравили меж собой в тесной клетке, из какой нельзя было выбраться живыми обоим, лишь одному.

– Можешь жить так же привольно, как и прежде, – наконец произнёс Агни. – Но вот тебе моё условие: я решаю, что будет с Онасканом. Ты будешь говорить то, что я посчитаю нужным. И будешь соглашаться со мной на всех тингах. А взамен – никто не узнает о том, кто ты такой.

– Этому не бывать.

– Ты наделал слишком много ошибок, чтобы теперь разрешать их самостоятельно.

– Этому не бывать! – повторил Ольгир громче.

– Упрямый щенок. – Агни стиснул зубы.

Они замолчали. Ольгир стоял, потупив взор и размышляя над тем, как ему быть и что сказать. Ох, как же он ненавидел этого старика! Один раз тот уже отнял у него меч, а в этот раз хотел отнять весь Онаскан.

– Скажи мне, – молодой конунг с трудом совладал с голосом, – в чём ещё ошибся я помимо того, что напал на родича Анунда и взял в жёны не ту, кого ты хотел видеть подле меня? Не твою дочь. Разве это так важно?

– Важно. А ещё важно то, что ты зверь. Дух старых богов, что остались в прошлом. Ты не тот, кто справится с Онасканом.

Не тот. Снова он не тот…

– Дай мне одну ночь, – с трудом проговорил Ольгир. – А я дам тебе ответ.

Никогда прежде он не чувствовал себя настолько униженным и опозоренным. Не было ни капли чести в том, на что толкал его ярл. Кого только выбрал себе в помощники Арн Креститель? Знал ли он, что на самом деле стоит за душой у Агни Левши?

Он обязательно придумает, как избавиться от ярла. Он ведь так и хотел