— Ты хочешь трагическую историю, не правда ли, УэлленБедлам? Хочешь услышать, что меня толкнуло к ним отчаяние? Что они были моейпоследней надеждой? Ничего подобного! Я была жалкой ведьмой, обреченнойпрозябать в маленькой деревушке. Мелкие люди обращались ко мне со своимимелкими нуждами, а чаще — просто избегали. Я отдала себя Повелителям Мертвых,потому что видела: жизнь проходит впустую, бессмысленно, я старею, а когда яумру, меня похоронят и забудут! Забудут, как многих до меня и после меня!

— Забена…

— А они дали мне власть делать, что я захочу! Я моглаотправиться куда угодно! Я могла наплевать на тех, кто раньше смотрел на менясверху вниз! Я была силой! — Отвернувшись, она надолго припала к кубку, а затемзакончила: — Что? Это — слишком для твоего романтического воображения? Ты думалобо мне иначе?

Встав, разобиженная волшебница швырнула кубок на пол.Недопитое ею вино медленно впиталось в травянистый ковер.

— Прошу прощения, Уэллен Бедлам, но мне, пожалуй, пораотдохнуть. Утром мне хотелось бы покинуть это место, если только ты убедишьхозяина отпустить меня. Во мне здесь вряд ли кто-то нуждается. К тому же я,наверное, только накличу еще большую беду, разве нет?

Он не мог ответить, ошеломленный ее вспышкой. Казалось,Забена готова была принять за провокацию любую мелочь. А может, его вопросслишком сильно задел то, о чем ей больше не хотелось вспоминать? Но ведь ондумал только об их общей безопасности! Он просто пытался понять эту волшебницус бледным лицом!

Забена еще несколько секунд смотрела на него, непонятно чегоожидая, затем, так и не дождавшись, гордо, точно богиня, вышла из комнаты.

Усталый ученый рухнул на кровать, слишком хорошо понимая,что упустил нечто такое, чего никак нельзя было упускать. В другихобстоятельствах это «нечто» было бы совершенно очевидным. Но теперь мысли егосмешались настолько, что Уэллен дивился, как ему вообще до сих пор удаетсядержаться.

Так, в попытках разобраться в происходящем, он и заснул.

В собственных, почти таких же, как у Уэллена, покоях Забенаупала на кровать и зарылась лицом в подушку, словно пряча в ней свое смятение.Овладевшее ею чувство было совсем незнакомым и потому пугающим. К тому же онатерпеть не могла терять над собой контроль, с ней и не случалось ничегоподобного с тех пор, как она заключила договор с Повелителями Мертвых.

Да, кое-что в разговоре с пришельцем было игрой. Лицедействонастолько прочно вошло в ее жизнь, что она не могла не пользоваться этим даром,пусть даже на события и можно было повлиять иным способом. Но Бедлам действовална нее особенно вдохновляюще, хотя сам того не понимал. В нем было нечто такое,что заставляло ее одновременно бояться и желать откровенности.

Когда все это кончится, он, так или иначе, уйдет. Они вполнемогут погибнуть, но, если все же повезет остаться в живых, он отыщет дорогудомой. А с чего ему желать оставаться в стране, которая старается погубить егос той самой минуты, как он ступил на берег?

Мысль о его уходе была мучительна. Чародейка поморщилась,узнав наконец позабытое чувство.

Только не это! Этого со мной случиться не могло! Я —сильнее. Я не должна о нем думать! Это бессмысленно!

Часть ее сознания возразила, что тех, с кем у нее на глазахпроисходило нечто подобное, вовсе не волновало, есть ли в этом какой-то смысл.Они просто не могли устоять.

— Только не он… — пробормотала она.

В самом деле, не столь же быстро!

Закрыв глаза, Забена поплыла прочь от реальности, незасыпая, но погружаясь в такое состояние, когда ощущаешь все вокруг словноиздалека. Этот мир доставлял ей истинное наслаждение: страхи и тревоги стализдесь крохотными, ничтожными козявками и больше не беспокоили ее. Она сновабыла могущественной колдуньей. Заклятия ее спутывали любые планы врагов, и тепадали жертвами ее совершенства…

Все, за исключением одного-единственного человека.

Он может стать твоим… стоит лишь пожелать…

Ее полусонные мечты исказились. Ужасающе знакомая тьмамедленно потекла в ее сознание.

Ты заслужила еще один шанс…

Забена вспомнила зал, наполненный парами серы и запахамиразложения, и нос ее сморщился. Она видела тысячи пожирателей падали,вгрызавшихся в то, что было мертвым и сгнившим, казалось, еще в самом началевремен. Перед нею лежало озеро, покрытое слоем зловонной слизи, и поверхностьего бурлила, словно кто-то прятался в глубине.

Пусть твоя сила вернется к тебе… взамен — только один…

Теперь над ней возвышался искривленный, чудовищный образСумрака. Он хохотал при виде ее ничтожества, сверкая хрустальными глазами. Нет,она не будет жалеть, если они с Уэлленом расстанутся с безумным чародеем… Твоясила… и этот мужчина… все — твое… за столь ничтожную плату…

Плата? Нахмурив лоб, она изо всех сил старалась понять —какова же цена?

В мыслях ее возник дверной проем. Ничего подобного онаникогда не видела даже в воображении. Все остальное — и озеро, и Сумрак —начало меркнуть, меж тем как дверь делалась все отчетливее. Створок у нее небыло, но волшебнице почему-то стало понятно, что там, за дверью, кто-то ждетвзаперти. Значит, какой-то барьер…

Сила, достойная уважения… еще больше прежней… и пусть те,кто внушает тебе страх, сами боятся тебя…

Это было весьма соблазнительно… и вдобавок вновь обретеннаясила помогла бы ей снова овладеть собою.

Отопри дверь… это все, что нужно сделать…

Отпереть дверь? Прямо сейчас? Она увидела себя — призрачнаяЗабена коснулась рукою тьмы посредине дверного проема. Там не было никакойпреграды, и все же рука уперлась во что-то.

Барьер существует лишь в тебе самой… но и ключ — ты сама…

Значит, и преграда и ключ. К силе. К такой желанной силе…

Ее призрак осторожно толкнул невидимое препятствие. На этотраз оно уступило нажатию руки. Забена понимала, что вовсе не нужно уничтожатьбарьер целиком. Достаточно проделать дыру… тогда Повелители Мертвых смогутдействовать сами.

Осуществление желаний так близко! Барьер еще стоял, новот-вот должен был поддаться. Она не сожалела о том, что предает Сумрака. В ееглазах он был смертоносным, безумным созданием. Он лишь погубит и ее, и Уэллена— и пойдет своей дорогой, насмехаясь над глупой людской доверчивостью…