Видимо, повелитель драконов забывает следить запроизношением, когда что-то отвлекает или волнует его, — подумал Уэллен. Еслибы не это шипение, ученый совсем забыл бы, что беседует с огромным крылатымзверем…

— Мы еще побеседуем, человек. Но сначала — карлик и братПурпурный. И самая докучная из материй — Повелители Мертвых, о них забыватьнельзя. Они наверняка еще напомнят о себе!

Дракон не сделал ни одного жеста, но командор Лор внезапнопоклонился и подал Уэллену знак сделать то же. Когда усталый исследовательвыпрямился, Лор подошел к нему и сказал:

— Если ты проследуешь за мной, сирах, то найдешь удобныекомнаты, ожидающие тебя. — Понизив голос до шепота и слегка улыбнувшись,темнокожий воин добавил: — Ожидает тебя и гостья — капризная, но прекрасная.Отказывается идти к себе, пока снова не увидит тебя.

Убежденный, что Забена опасается не столько за него, сколькоза себя, Уэллен ничего не ответил. Вместо этого он повернулся к

Королю-Дракону — ящер наблюдал за людьми со скрытой усмешкой— и вежливо попрощался:

— Я с нетерпением жду нашей следующей беседы, ТвоеВеличество.

— Как и я сам, — отвечал тот.

Лор пошел вперед, и ученый последовал за ним к выходу изпещеры Зеленого Дракона.

Забена прямо-таки бросилась к ученому, едва тот переступилпорог отведенных ему покоев. Бентон Лор бросил на них взгляд, полный едваскрываемого веселья, и удалился.

Стоило ему уйти, волшебница разжала объятия и смерилаУэллена оценивающим взглядом.

— О чем ты беседовал с этим монстром?

— О многом, — ответил Уэллен, возмущенный ее поведением. — Ярассказал о себе, а затем мы поговорили об этих землях.

— Этак мило и цивилизованно, да? Гнев ученого возрос.

— По правде говоря, да. Гораздо цивилизованнее вот этойнашей беседы.

Она виновато опустила глаза, но теперь ученый знал правду.

— Ты ведь понимаешь, я беспокоилась о тебе.

— Потому, возможно, что я — единственное, что стоит междутобой и Зеленым Драконом, — резко бросил он.

И отвернулся, оглядывая комнату. Она была вырублена в камне,как и большая часть этих пещер. Оставалось лишь гадать, сделали это самидраконы или какая-то более древняя раса. Комната была почти так же просторна,как и дерево Забены. Голубые и изумрудные занавеси почти полностью закрывалистены, отчего ощущение подземелья пропадало. Из обычных для пещер мхов и грибовкто-то талантливый вылепил удивительные украшения, делавшие жилище Уэллена ещечудеснее.

Почти примитивными в сравнении с остальным казались стол икровать, покрытые искусной резьбой. На столике возле кровати было приготовленовино. Пол устилал прекрасный ярко-зеленый ковер, при ближайшем рассмотренииоказавшийся травой.

После его замечания Забена довольно долго оставаласьмолчаливой и мрачной, но, когда ученому нечего больше было рассматривать,возобновила беседу.

— Ты же понимаешь: здесь мы не в большей безопасности, чемна равнине.

— Ты — может быть.

— Уэллен… — Она снова приняла облик соблазнительницы. — Яведь никогда не желала тебе ничего дурного.

— Я знаю.

Это было сказано так осуждающе, что она отступила на шаг,устремив на него яростный взгляд.

— Да, ты знаешь это! — выпалила она. — Это видно по твоемулицу! Но…

Откуда ему было знать это, когда она и сама не знала? Уэлленслишком плохо разбирался в своих новых способностях, чтобы ответить на этотвопрос. И слишком хорошо — в характере Забены. Такие, как она, не любят бытьслишком предсказуемыми…

Лучше, подумал он, перейти к другой — пусть даже болеескользкой — теме.

— Как по-твоему, что предпримут Повелители Мертвых? В ееинтонациях звучала колкость.

— Откуда мне знать?

— Может, и неоткуда, но ты знаешь их гораздо лучше, чем я. Янадеялся, что ты выскажешь какие-нибудь догадки.

Этот ответ удовлетворил ее.

— Я не знаю. Если то, что сказал этот твой ходячий труп,правда, они не станут терпеть его присутствия. Повелители! Да он похож на ихслугу куда больше, чем я! Как ты думаешь, сколько ему лет?

— Не больше, чем им, Забена, и не увиливай, пожалуйста, отответа на мой вопрос.

Чародейка встревожилась всерьез. Всякий раз, когда бы речьни зашла о ее бывших хозяевах, в ней появлялось что-то такое…

Как ее, должно быть, влечет к себе волшебная сила! Вероятно,раньше она настолько боялась всего…

Когда-нибудь нужно расспросить о годах ее юности.

Когда-нибудь? Но это означает — не расставаться и, главное,уцелеть во всем этом хаосе…

— Я думаю… Я думаю, они нанесут удар, как только мы уйдемотсюда. Скорее всего, они знают, где мы; им такое ничего не стоит. Возможно,дожидаются, чтобы мы оставили Дагорский лес.

— Значит, удар они нанесут обязательно?

Выражение, появившееся на ее прекрасном лице, говорило яснеевсяких слов, однако она еще добавила:

— Еще бы! И тогда нам очень повезет, если хоть одиностанется в живых. — Руки ее задрожали, и она стиснула кулаки. — Я не хочубольше говорить о них. Такие разговоры привлекают их внимание. — Она посмотрелана столик у кровати. — Уэллен, если ты еще немного потерпишь мое присутствие, ябы, пожалуй, с удовольствием выпила.

Присев на кровать, Забена молча ждала, пока он наливал винодля них обоих. Он подал ей кубок и сел рядом. Волшебница попробовала чудесныйзолотистый напиток.

Видя, что она почти успокоилась, Уэллен осмелился спросить:

— Как вышло, что ты сделалась их служительницей? Забенапосмотрела на него так, словно он выхватил нож, чтобы перерезать ей горло.Затем на лице женщины появилось выражение покорности.