узнать, могу ли я как-то помочь в борьбе с этим варварством.

Были письма, адресованные лично мне:

История знает много трагических случаев, и их будет становиться только больше. Но у меня нет слов, чтобы описать общество, которое с легкостью позволяет калечить собственных детей. Читала статью и ревела. Хочется как-то помочь, но я не знаю, что может сделать один человек.

Среди всех писем было только два от недоброжелателей, которые осуждали мой поступок. Стоит ли говорить, что оба они были от сомалийцев?

Я привлекла внимание к проблеме и стала рассказывать о ней в других интервью, выступать в школах – всюду, где меня могли и хотели услышать.

А затем судьба подкинула мне еще один прекрасный шанс. Одна визажистка летала из Европы в Нью-Йорк, и ей попался на глаза тот самый выпуск Marie Clare. Там же она показала его своему боссу – им оказалась Барбара Уолтерс. Позднее Барбара поделилась со мной, что так и не смогла дочитать статью до конца, но поняла, что не может не откликнуться на мой призыв. Она решила посвятить этой теме один из сюжетов своей передачи «Двадцать на двадцать», чтобы познакомить зрителей с проблемой женского обрезания. Сюжет «Путешествие за исцелением» удостоился впоследствии премии.

Интервью с Барбарой стало для меня испытанием – телевидение разрушило дистанцию между мной и остальным миром. Тогда меня слушала только Лора, сейчас же должен был услышать весь мир. Я чувствовала себя обнаженной, словно душу перед всеми оголила. Я рассказывала свой самый страшный секрет, а операторы брали мое лицо крупным планом.

Эфир со мной вышел летом 1997 года, и почти сразу мне позвонили из моего лондонского агентства с новостью: «Варис, тобой заинтересовались в ООН. Свяжись с ними обязательно».

Такого поворота я точно не ожидала – Фонд народонаселения ООН пригласил меня стать частью их кампании, пропагандирующей прекращение практики женского обрезания. Вместе со Всемирной организацией здравоохранения они провели исследования и обнародовали факты, от которых волосы встают дыбом. Женское обрезание (оно же УЖГ) практикуют в двадцати восьми странах Африки. По оценкам ООН, эту операцию перенесли около 130 миллионов женщин. Ежегодно еще два миллиона могут стать жертвами, то есть около шести тысяч в день. Операции, конечно, проводят в условиях страшной антисанитарии и без обезболивающих. Девочек режут чем попало – бритвой, ножом, ножницами, осколками стекла или острыми камнями, а в некоторых регионах используют даже зубы. Суровость процедуры зависит от региона. Самым «везучим» отсекают только головку клитора, что на всю жизнь лишает женщину возможности получить оргазм. Самый дикий случай (он как раз произошел со мной) – зашивание, оно же инфибуляция, которому в Сомали подвергают около 80 % женщин. Операция становится причиной таких проблем со здоровьем, как болевой шок, нагноения, повреждения прямой кишки и уретры, рубцы, сепсис, столбняк, инфекционные заболевания мочевого пузыря (в том числе хронические), СПИД, гепатит B, бесплодие, кисты и воспаления промежности, невромы, затруднения с мочеиспусканием, дисменорея, скопление менструальной крови в брюшной полости, фригидность, депрессия и смерть.

Невыносимо думать о том, что в этом году еще два миллиона девочек подвергнутся такой опасности. Это заставляет меня работать еще больше – ведь каждый день рождает новых озлобленных женщин, которые навсегда потеряли связь со своей природой.

Такого поворота я точно не ожидала – Фонд народонаселения ООН пригласил меня стать частью их кампании, пропагандирующей прекращения практики женского обрезания.

Огромная проблема в том, что обрезание приезжает в страны западного мира вместе с иммигрантами. Есть статистика, гласящая, что в штате Нью-Йорк этой процедуре подвергли или подвергнут около двадцати семи тысяч женщин. Вот почему сейчас появляются законы, запрещающие нанесения увечий женским гениталиям – чтобы защитить детей семей, которые считают это своей религиозной свободой. Африканские общины легко могут накопить денег и привезти «специалиста» прямо из Африки в Америку, чтобы там сделать обрезание сразу целой группе девочек. Один мужчина в Нью-Йорке оглушал соседей музыкой, чтобы та скрыла вопли его дочерей, пока он режет их гениталии столовым ножом.

С огромной гордостью я приняла предложение ООН стать специальным послом по этому вопросу и присоединиться к борьбе за права женщин. На этой должности я имела счастье познакомиться и работать с великолепной женщиной, Нафис Садык, исполнительным директором Фонда народонаселения ООН. Она одной из первых возглавила кампанию против УЖГ (нанесения увечий женским гениталиям), подняв этот вопрос на выступлении в рамках Международной конференции по проблемам народонаселения и развития, прошедшей в 1994 году в Каире. Мне с той же целью скоро предстоит отправиться в Африку и заручиться поддержкой кампании, проводимой ООН.

Традиции обрезания в Африке уже более четырех тысяч лет. Многие думают, что так велит поступать с нами Коран, но это абсолютная ложь – ни в одной из священных книг не сказано, что обрезание угодно Аллаху.

Традиции обрезания в Африке уже более четырех тысяч лет. Многие думают, что так велит поступать с нами Коран, поскольку в основном эта традиция встречается в мусульманских странах. Но это абсолютная ложь – ни в одной из священных книг не сказано, что обрезание угодно Аллаху. Во всем повинны только эгоистичные невежественные мужчины, которые желают получить полную власть над своими женщинами. Матери идут на такой шаг, чтобы дочь имела шансы на хорошую жизнь – точно так же на Западе родители отправляют дочерей учиться в хороший вуз. В патриархальном мире никто не возьмет в жены необрезанную, а незамужней не выжить в таком обществе.

Я никогда даже не думала, что стану послом ООН, – было бы слишком дерзко мечтать о таком. И хотя я с детства чувствовала, что сильно отличаюсь от своих, все равно даже не могла представить, что стану послом организации, берущей ответственность за решение мировых проблем. ООН для всего мира словно «матушка» – утешает и защищает. Все-таки, похоже, именно к этому я готовилась с детства – ведь меня дразнили «матушкой» с юности за мое постоянное желание опекать кого-нибудь.

Друзья переживают, что я могу стать жертвой какого-нибудь религиозного фанатика во время посещения стран Африки, ведь я веду антипропаганду того, что тысячелетиями составляло основу патриархального общества на континенте. Я верю им и понимаю, какой опасности подвергаю себя. Особенно мне страшно за ребенка, ведь теперь я отвечаю не только за себя. Но я также верю, что это – дело всей моей жизни и Аллах неспроста направил меня на этот путь. День моей смерти определен еще до моего рождения, и никому не под силу исправить это. Поэтому я иду и рискую – в конце концов, именно этим я и занимаюсь всю свою жизнь.

18

Размышления о родной стране

Некоторые обвиняют меня в неуважении к культуре родной страны – из-за того, что я борюсь со страшной традицией калечить женщин. Это не так. Я каждый день благодарю Аллаха за то, что родилась в Африке. Я всегда гордилась и буду гордиться Сомали и сомалийцами. Вы, наверное, подумаете, что это очень по-африкански – гордиться по поводу и без. Европейцы называют это заносчивостью.

Но если оставить за рамками традицию обрезания, то могу сказать, что Африка даст сто очков вперед любой другой части света. В Нью-Йорке все вокруг говорят о том, как важно иметь семью и не терять связь с близкими. Но это только разговоры,