Благодаря языковому курсу в «школе принцессы» древнемарравский текст обрел смысл, перед мысленным взором Лотти развернулась история.

Ее звали Эстер, она была и портманом, и преторианцем, а ее принцесса носила имя Лиана. Королевство не знало более выдающегося и верного портмана, чем Эстер. С принцессой их связывали более близкие и глубокие отношения, нежели обычно возникают между телохранителем и подопечным.

Воображение Лотти нарисовало призрачные образы девушек, картину в алых и черных тонах. Обе были смелыми, решительными, несгибаемыми; обе пользовались горячей любовью всех, кто их знал. Принцесса Лиана повелела: сразу после раскрытия ее инкогнито и восхождения на престол Эстер получит титул королевской десницы, и они будут править страной вместе. Однако в ночь накануне коронации Эстер похитили прямо из постели. Это сделали враги из соседнего королевства, с которым Маррадова вела войну, решив использовать будущую королеву в качестве заложницы, чтобы при переговорах навязать свои условия. Но храбрая Эстер не допустила, чтобы ее госпоже пришлось выбирать между ней и своим народом, и покончила с собой. Это проявление верности и бескорыстного служения так впечатлило богов, что они позволили Эстер отправить с белой голубкой прощальное послание принцессе. Пылая благородной яростью и неся в сердце дух своего верного портмана, королева Лиана стерла вражеское королевство с лица земли. Лотти так и видела перед собой языки пламени, охватившего замок, чувствовала жаркое дыхание огня на коже. А потом песня закончилась…

Призраки растаяли в воздухе, Лотти медленно открыла глаза и очутилась в реальном мире. В отчаянной попытке удержать яркое видение она обнаружила, что сидит, подавшись вперед, а по щекам у нее градом текут слезы. Все взгляды в зале были устремлены на нее.

-33-

Лотти смущенно покашляла.

– Очень… красиво, – вскользь произнесла она, вытирая глаза, словно меньше минуты назад не рыдала над судьбой призрачной принцессы и ее портмана. Все таращились на нее, точно на циркового уродца.

В попытке хоть как-то сгладить неловкую ситуацию, Лотти пробормотала:

– Просто… соскучилась по дому.

Она снова подчеркнуто утерла глаза, шмыгнула носом и вышла на балкон, чтобы окружающие не видели ее смятения.

– Ну да, ну да, – эхом прозвучал за спиной язвительный голос Анастейши. Следом послышался издевательский смех.

Лотти схватилась за балконные перила и во всю силу легких вдохнула свежий, холодный воздух. Выдохнула. В облачке пара, вырвавшегося изо рта, как в зеркале, отразилась пелена тревоги и страха, окутавшая сердце.

Дневной свет был бледно-голубым; хилое солнце скрывалось за густой массой кучевых облаков, отражавших морозную прозрачность простора. Все вокруг было голубым и белым, точно Лотти перенеслась в параллельный мир, где Роузвуд-Холл был представлен в некой безмолвной версии. Она посмотрела на побелевшие костяшки пальцев, сжимавших перила.

Что это было? Что произошло несколько мгновений назад?

Лотти зажмурилась, и образы Лианы и Эстер вновь встали у нее перед глазами. Выдуманная тоска по дому внезапно перестала быть просто оправданием. В эту минуту Лотти больше всего на свете хотела оказаться в родном Корнуолле, уютно свернувшись в кресле, погрузиться в захватывающие приключения книжных героев, вдали от безумия реального мира, для которого, возможно, она не создана вовсе.

– Лотти?

Она быстро стерла последние слезинки, обернулась и увидела Элли и Джейми, стоявших перед высокими двойными дверями. Элли медленно вышла на балкон, Джейми последовал за ней.

– Все в порядке, вам не стоило выходить на холод…

Без лишних слов Джейми обернул плечи Лотти большим красным пледом из гостиной Конха.

– Спасибо. – Лотти поплотнее закуталась в плед, только сейчас сообразив, как сильно замерзла.

– Дашь нам минутку наедине? – негромко обратилась к Джейми принцесса, хотя это прозвучало не как вопрос, а как приказание.

Джейми кивнул и вернулся обратно в зал, затворив за собой стеклянные двери. На памяти Лотти Элли впервые использовала в общении с Джейми властный тон.

– Элли, честное слово, я в порядке…

– Что случилось с тобой в зале?

Прямота вопроса застала Лотти врасплох. Она помолчала, задумчиво потирая лоб. Правда заключалась в том, что она сама не понимала, как объяснить произошедшее с ней, чувствовала лишь, что это важно. Все стало важным с тех пор, как она поступила в Роузвуд-Холл.

– Ты никогда не… – Лотти тряхнула головой и устремила взор на школьные корпуса. – Тебе никогда не приходило в голову, что в Роузвуде есть что-то странное?

Элли проследила за ее взглядом. На губах принцессы заиграла рассеянная улыбка.

– Я постоянно это замечаю. Поэтому-то мне здесь и нравится.

Лотти перевела глаза на подругу, потом шагнула к ней и положила голову на плечо. Так они простояли некоторое время.

– Прости, Лотти, мне действительно жаль, – наконец со вздохом сказала Элли.

Лотти удивленно заморгала. Элинор Вулфсон крайне редко произносила слово «прости», к тому же было непонятно, за что она извиняется.

– Наверное, это худшее Рождество в твоей жизни? Торчишь в школе, вдали от дома. Это ведь не то же самое… – Элли изобразила сострадание, и Лотти хихикнула: ну что за детский сад!

– Вообще-то провести каникулы в школе я решила сама. – Лотти поправила одеяло на плечах. – Я охладела к Рождеству после того, как не стало мамы. – Только произнеся это признание вслух, Лотти осознала, насколько оно верно. Поэтому она и боялась ехать в Маррадову, боялась увидеть, как проходит Рождество в семье Элли. Праздник в кругу родных… А вдруг все оказалось бы не так, как она себе представляла?

Короткий глухой возглас Элли, похожий на рычание, вырвал Лотти из задумчивости.

– Это мне полагается быть равнодушной к праздникам, – заявила она, ласково погладив руку Лотти. – А ты должна любить рождественские колокольчики, гимны и прочую чепуху.

Лотти невесело рассмеялась, и Элли одарила ее своей обаятельной кривоватой улыбкой.

– Я, гм, собиралась отдать тебе это позже, но… – Откинув со лба волосы, Элли что-то достала из рюкзака. – В общем, держи. Сейчас – самый подходящий момент. – Она протянула Лотти кое-как завернутую в подарочную обертку коробочку с надписью: «Для Лотти», накорябанную черным маркером.

– Элли, ну зачем? Я…

– Просто открой, – отвела глаза принцесса.

Лотти повертела коробочку в руках, потом задумчиво сняла бумажную обертку. Внутри оказался большой бархатный футляр цвета розового золота. На крышке футляра блестел великолепный символ солнца, вышитый золотыми нитками; мелкие драгоценные камушки, которыми по бокам была усыпана коробочка, в голубоватых лучах солнца мерцали неярким молочным сиянием.