девушки боялись его, как огня, лицом он был сильно страшен для них. Постоянно подкармливала его, стирала ему вещи, хотя раньше, он сам все это делал и ни кому не позволял его обстирывать.

— Собирайся Дуняша, поедешь с нами в Петербург, не чего тебе тут делать. Петербург большой, может, и ты свою долю найдешь.

— Не хочу я в Петербург барин. Я крестьянка. Вы уедете, а я домой вернусь. Надо родителям помогать. У нас хорошее хозяйство.

— Тебе замуж надо Дуняша, а кто тебя здесь возьмет, сама знаешь. Жалеть будут, а вот мужа не найдешь.

Совершенно неожиданно для Семена были слова Кошта.

— Я возьму, если Дуняша на то даст свое согласие, ну и вы барин разрешите. Мы же рабы ваши подневольные. Ваше слово закон.

— Кошта, ты не раб, зачем так говоришь. Так я согласен. Тут от Дуни все зависит. Я, только рад буду за вас обоих. Так, что Дуняша, согласна? Приданное за мной. Я своих в беде не оставляю. Я твой барин, но я тебе и отец. Все вы мои дети от мала до велика, и я за вас в ответе перед совестью своей и Богом. Так меня родители учили. Я слушаю твой ответ.

— Пойду за Кошта с радостью, люб он мне, но, только если он крещение примет.

— А ты, что Кошта скажешь?

— Так я давно крещение хотел принять, повода не было.

— Прекрасно, вот и повод есть. Мне уезжать и чего тянуть со свадьбой. Завтра свадьба. Невесту оденем, не волнуйся. На колени дети мои. Настя неси икону, надо благословить молодых. Мир вам да лад в семье. А главное детишек, что бы полна изба была.

Семен поцеловал Дуняшу в губы и обнял Кошта.

— Я всегда знал Кошта, что ты человек с большим сердцем и не ошибся в этом. А ты Дуняша по совести скажи, Кошта все равно от тебя не откажется, я знаю его слово. Что, побоялась старой девой остаться?

Дуня ни чего не сказала. Она развернула свой кулачек и на ее руке все увидали серьгу Кошта. У одного из бандитов она вынула ее из руки. Когда Кошта ударил его своим ножом в сердце, так она там и осталась в предсмертной судороге кулак бандита сжался. Слезу пустил Аким и обнял Кошта. Вот так и решилась судьба португальца, теперь уже русского православного человека.

Вечером Семен позвал к себе дочку.

— Настя, тут все от тебя зависит, как скажешь, так и сделаем. Давай подарим Дуняше свадебное платье твоей матери, чего ему пылится в сундуке. Пусть послужит живым. Как ты на это смотришь?

— Все правильно отец. Живые к живым, мертвые к мертвым. Мама нас не осудит, она будет рада за нас.

— Тогда неси его. Меряй на Дуняшу, может, там чего и перешить надо. Ты в этом лучше меня понимаешь, а бабы наши быстро все сделают. Ты проследи за этим.

Утром Аким повел своего друга Кошта в церковь на исповедь, туда и Семен поехал. Отец Михаил может и не выдержать исповеди Кошта. Такого он ни когда в своей жизни и не слыхивал. А то, что Кошта все расскажет, сомнений у Семена не было. Ох, и долго исповедовался Кошта. Действительно, Отец Михаил появился весь в испарине, даже, его ряса промокла от пота. Он посмотрел на Семена.

— Иди, иди Отец Михаил. Надо отпустить грехи рабу божьему. Он покаялся и раскаялся.

Семен прислушался. Отец Михаил стал громко говорить.

— Отпускаю тебе раб божий все твои греха, вольные и не вольные. Пусть очистится твоя душа.

Теперь Кошта крестили. Имя и фамилию Семен сообщил священнику.

— И нарекаю тебя раб божий именем Иван и с сего дня быть тебе Иваном Семеновичем Константиновым.

Через час и венчание было. Невеста была, краше не придумаешь в великолепном подвенечном белом платье. Такого платья, отродясь не было ни у одной девушки из имения Волкова и по сей день. Гуляли до утра. Аким все время кричал горько и плясал со своей женой, все время с ней целуясь. Она краснела, на людях ни когда не целовалась. Но был праздник и она не возражала. Плясал и Семен и Анастасия. Аким на радостях напился. Он пил за себя и за своего друга. Иван Семенович, то бишь Кошта, лишь прикасался к вину. Он с радостью целовал свою жену и уже был счастлив с ней. Он не прогадал, и девка была хороша и предана она была ему, как никто другой. И душой и телом. Правда, друзья и напились вдвоем, но это было уже на третий день свадьбы. Семен этого не увидел, он с Анастасией уехал в Петербург.

XXIII

Первый бал, это всегда волнительно и интересно. Ей сшили изумительное по красоте платье, отец ей принес шкатулку с драгоценностями.

— На, дочка, примерь, что по душе. Ты должна выглядеть прекрасно на своем первом балу.

Анастасия и раньше все это видела. Ни кто от нее, ни чего не прятал. Она достала серьги и тонкую цепочку с кулоном. Вот и все украшения. Она и так красива, зачем себя украшать еще, так рассуждала Настя. Семен заулыбался. Он вспомнил свою Дагу. Ему тепло стало на душе. Дагу снова с ним. Вот две красивые девушки, каждая из них хочет покорить сердце мужчины, а вот думают все по-разному. Какое счастье, что мы все разные. Представляете себе, на балу сотня Дагу, или сотня Анастасий. Это же так страшно. Каждая девушка прекрасна, но и красота у них разная, как и характер. О Дагу сегодня узнает и Настя, Семен еще не знает об этом. Подали карету. Семен взял под руку дочку, и они поехали на бал. Семен был во фраке, ему не нужно было ни кого покорять. Он бы и на бал не поехал, но нужно Анастасию вывести в свет, он ее отец. Вот они заходят в зал.

— Его сиятельство князь Семен Андреевич Волков со своей дочерью княжной Анастасией, прозвучало в зале.

Настя выпрямила спину и гордо вошла в зал и во взрослую жизнь. Мы Волковы. Мы такие. Глаза ее горели. Когда она посмотрела на отца, ее обуяла гордость. Его спина была ровной, а походка четкая и уверенная. Да, мы Волковы, она читала в глазах своего отца. Танцы, танцы, танцы. Анастасия была в гуще событий. Поначалу Семен сопровождал ее, а потом оставил на попечение семьи Дашковых, княжна Дашкова училась с дочерью в одном пансионе и они были подругами. Он разговаривал