— Почему бы ему было не стать воином?

— Гордость, Юрий Михайлович.

— Но… — разведчик непонимающе нахмурился, — разве быть воином не почётней, чем массажистом?

— Смотря кому служить. И потом, не думаю, что Ямасита вообще хочет служить кому бы то ни было. Он входит в клан Сиплого?

— Официально не принят.

— То-то и оно. Слишком горд наш японец. Думаю, по этой же причине он держит квартиру, хотя живёт, в основном, у Сиплого.

— К себе Ямасита наведывается раз в неделю по воскресеньям. У него в эти дни выходной. Выставляет на подоконник цветы, поливает, пьёт чай, а затем прогуливается в ближайшем парке, очень маленьком. Кормит уток в пруду. Ужинает в ресторане неподалёку и возвращается к себе.

— Ночует?

— Никогда. Около девяти уходит и возвращается в дом Сиплого.

— Вот видите, — кивнул я. — Для Ямаситы собственная квартира — просто символ независимости.

— Дороговатый символ. Впрочем, Сиплый хорошо ему платит, а старик почти ничего не тратит. В основном, покупает мази, масла, крема и благовония — всё для массажа.

— Где покупает?

— В лавке возле дома. Иногда ходит ещё в одну, через два квартала.

— Какого дома? Того, где у него квартира?

— Да, шоппинг у него по воскресеньям.

Я придвинул папку с досье. Нужно кое-что просмотреть ещё раз. Кажется, ниточка, ведущая от меня к Сиплому, нащупалась. И тянется она через восточного человека.

На следующий день прямо с утра Аня с Павлом поймали меня в рекреации второго этажа, где мы с Артёмом дожидались звонка на урок биологии, и сообщили, что их отцу пришло письмо из Белого города, и он ждёт меня после школы в гости, чтобы поделиться новостью. Какой именно, не сказал. Видимо, сюрприз.

Не скажу, что я провёл первую половину дня как на иголках, но, конечно, думал о том, что именно сообщили Шувалову. Надеялся, что император снизошёл до несовершеннолетнего барона и решил позволить открыть резервную ячейку.

Так, что, как только прозвучал последний звонок, отправился вместе с Аней и Павлом к ним во дворец.

Князь принял меня в кабинете. Торжественно протянул распечатанное письмо.

— Вас приглашают в Белый город, — сказал он. — Аудиенция у Его Величества.

— По какому поводу? — спросил я, читая выведенные каллиграфическим почерком строки. — Тут написано, что меня ждут завтра в пять, но ни слова о том, зачем.

Князь развёл руками.

— Не знаю, барон. Раз не указано, значит, так надо. Императору виднее.

— Это да. Надеюсь, мне разрешат вскрыть резервную ячейку.

— Вполне возможно. До меня дошли слухи, что Его Величество крайне высоко оценил ваш вклад в развитие обороны города. Обычно за такие вещи полагается высокая награда.

— Хорошо бы, — я сложил письмо и вернул его Шувалову. Адресовано-то оно было ему. Видимо, как моему поручителю в деле о субсидиях. — Высшей наградой для меня станет доступ к родовому архиву.

— Прекрасно вас понимаю, но никак на это повлиять не могу. Его Величество сам решает, кого, как и за что наградить.

С этим и пришлось уехать. По пути из кабинета встретил Машу. Маленькая княжна взвизгнула и бросилась мне на шею. Повисла, оторвав ноги от пола.

— Эй, ты мне спину сорвёшь!

— Фу! Как неприлично говорить даме о том, что она слишком тяжела для мужчины, — отпустив меня, Маша строго погрозила пальчиком. — Будешь так себя вести, лишу тебя своей благосклонности.

— Только не это! — усмехнулся я.

— Ты не знаешь, о чём отзываешься с таким пренебрежением. Зачем приезжал? К папе?

— Ага. Меня пригласили во дворец императора. Видимо, будут за что-то хвалить.

— Круто! Никто из нас там не был. Кроме папы, конечно. Поздравляю. Расскажешь потом, как всё прошло?

— Само собой.

— Обещаешь?

— Даю слово.

— Ну, ладно. Удачи. Смотрю, ты торопишься. Не смею задерживать господина барона. Надеюсь, скоро увидимся.

Попрощавшись с княжной, я отправился домой. По моему распоряжению, Андронова занималась смотром новых рекрутов. Получив субсидии, я начал с расширения личного состава. Мне требовалась большая армия, способная отстоять удел в случае нападения гулей. Такие войска, чтобы было ясно: ничья помощь Скуратову не требуется.

Так что я для начала наведался на полигон и переговорил с генералом.

— Приходится многих отсеивать, — призналась девушка. — Настоящих профессионалов не так много.

— Почему?

— К нам поступают, в основном, свободные кадры, а у них либо нет боевого опыта, либо он минимален. Те, кто уже на службе, практически не приходят. Это нормально.

— Нам ведь все равно придётся обучать рекрутов, так? Может, тебе быть не такой разборчивой?

— Поверьте, Ваша Милость, я вполне лояльна и терпима. Но и разумна. Всех подряд брать нельзя. Это и для репутации плохо. Профи не пойдут к человеку, о котором ходят слухи, будто он принимает всех подряд.

— Ладно, тебе виднее. В конце концов, это твоя армия, и тебе ею командовать. Сколько у нас уже человек?

— Шестьсот сорок семь, — заглянув в списки, сказала Андронова. — Негусто. Зато есть пилоты на всю технику и стрелки для всех орудий. А это совсем немало. Кстати, как насчёт вертолётов?

— Займусь ими в ближайшее время. Твой парень выздоровел?

Андронова просияла.

— Да, господин барон. Позвонить ему? Сказать, чтобы приехал?

— И как можно быстрее. Не будем откладывать это дело в долгий ящик.

Как только я, оставив генерала, зашёл в офис, ко мне подлетел управляющий.

— Ваша Милость! Это чёрт знает, что! Невозможно работать! Он ставит мне палки в колёса, где только может!

— Так, спокойно! Ты о ком вообще?

— О наблюдающем от Белого города! Ладно, проверяет, куда ушла каждая копейка, — это его работа. Но он спорит! Указывает мне, на что сколько лучше, по его мнению, потратить! Это возмутительно!

— Ладно, пойдём посмотрим, что он там понаписал.

Часа два я разбирался с резолюциями инспектора. И, надо сказать, некоторые замечания показались мне дельными. Так что Антону пришлось малость перепилить планы по бюджету.

— И добавь покупку боевых вертолётов, — сказал я. — Штук восемь.

Отпустив управляющего, я занялся уроками. Но сделать их разом не удалось: позвонила Антонова и сказала, что её человек прибыл и готов проконсультировать меня относительно вертушек. Я с облегчением отложил черчение и вышел встретить дорогого гостя.