— Импозантно, — одобрил я. — Надо тоже такие кресла завести.

— Не торопитесь, барон, — холодно улыбнулся Аммосов. — Полагаю, у вас есть дела поважнее, чем обустройство интерьера. Поэтому вы и приехали.

— Совершенно верно, Ваше Сиятельство. Мне нужны боевые вертолёты.

Граф одобрительно кивнул.

— Вне всякого сомнения. Они вам просто необходимы. Без поддержки с воздуха, куда гули достать не могут, оборонять удел довольно затруднительно. Но почему вы обратились ко мне? — вопрос граф адресовал Лукину. — Вам, барон, скорее, подошли бы «Кондоры». Я в этом кое-что смыслю. И в прошлом именно эти машины закупались вашим родом.

— Уверен, вы знаете, в чём причина, — ответил я.

Аммосов усмехнулся. Было заметно, что моё замечание ему польстило.

— Подозреваю, что барон Лукьянов с его странной жаждой мести вашей персоне стал причиной, по которой вы не обратились к Фиолетовому клану.

— Увы, — я развёл руками. — Так и есть. Барон хочет меня убить, что уже не секрет. Хотя поединок с его сыном прошёл по всем правилам.

Граф слегка пожал плечами.

— Любовь к детям порой лишает людей адекватности. Впрочем, я уверен, что после того как вы побываете во дворце Его Величества, барону придётся поумерить пыл. Итак, вам нужны вертолёты. Сколько?

— Восемь. Для начала.

— Неплохая партия. Я смогу поставить их вам в конце недели.

— Было бы чудесно.

— У вас уже есть экипажи для них?

— Да, Ваше Сиятельство. Личный состав набран и ждёт машины, чтобы начать тренироваться.

Аммосов одобрительно кивнул.

— Считаю своим долгом предупредить, что вам понадобится больше вертолётов. Я бы рекомендовал… — как думаешь, Василий Степанович? — Штук двенадцать?

— Не меньше, — кивнул Лукин. — Но время терпит. Сейчас полный комплект ни к чему. Если господин барон хочет приобрести только восемь…

— Не согласен, — прервал его граф. — Команда воздушной поддержки должна работать слаженно, и лучше, чтобы все экипажи тренировались вместе с самого начала.

— Это правда, — согласился Лукин. — Так эффективней, чем подключать потом ещё четыре машины. К тому же, придётся менять уже отработанный план обороны.

— Что ж, решено, — сказал я. — Пусть будет двенадцать.

Граф позвал своего юриста, и мы заключили контракт на покупку дюжины «Оводов» и запаса боекомплекта к ним. Распрощались весьма любезно.

— Надеюсь, ещё не раз увидимся, господин барон, — сказал напоследок Аммосов, пожимая мне в холле руку. — С вашим родом прежде работать не доводилось, но я знаю, что Скуратовы всегда отличались щепетильностью в деловых вопросах. И не только в них.

— Благодарю, Ваше Сиятельство. Я тоже рассчитываю на долгое и продуктивное сотрудничество.

Когда мы выехали от графа, уже наступило время ужина, и я пригласил Лукина составить мне компанию.

— Почту за честь, — согласился тот. — Здесь недалеко есть один приличный ресторанчик. Небольшой, но с изумительной русской кухней. Я был в нём несколько раз. Сейчас будем проезжать.

— Пельмени подают?

— Ещё какие! Пальчики оближете!

— Тогда решено. Едем туда.

Спустя пару минут Лукин показал, что нужно свернуть налево, и вскоре мы увидели вывеску в виде коромысла. На ней витиеватыми красными буквами было выведено «Каравай-город».

Как только мы припарковались, Падшие окружили машину, и я вылез. Это у нас отработано. Конечно, если кого-то захотят пристрелить, никакой живой заслон не помешает — разве что затруднит задачу. Подтверждение тому — множество случаев, когда телохранители оказывались бессильны против снайпера. Хорошего снайпера.

Мы двинулись к дверям ресторана. Ходили всегда быстро, чтобы лишнее время не маячить. До крыльца оставалось метра два, когда меня сильно ударило в левую лопатку. Так, что я едва не потерял равновесие. Пришлось даже опереться на шагавшую впереди Марту. Девушка резко обернулась, но другая Падшая её опередила: с резким возгласом «снайпер!» повалила меня на асфальт и распласталась сверху. Остальные девушки тут же сомкнулись вокруг меня, так что я видел только их ботинки перед своим носом.

В спине нарастала боль. Чёрт… Похоже, меня подстрелили. Под большим углом сверху — чтобы пуля прошла над головами девушек. Задето ли сердце?

Это последнее, что я успел подумать, прежде чем погрузиться в густую, вязкую темноту. Стало очень тихо, а затем я отключился.

В себя я пришёл в больничной палате. Довольно уютной, вот только справа мерцал экранами прибор, показывавший мои жизненные функции. Если в фильмах его показывают верно, то сердце у меня билось. Не очень ровно, правда.

Так, что же случилось? Надо вспомнить… Ах, да! Напарник пальнул мне в голову! Неужели я выжил? И он меня не добил? Непохоже на него. Совсем не похоже. Может, кто-то спугнул? Хм…

Вроде, мне ещё снился удивительный сон. Будто я ожил в другом мире в теле маленького барона и начал путь аристократа. Школа, интриги, убийства…

Стоп!

Опустив глаза, я уставился на своё тело. Приподнял руку. Маленькая.

Нет, никакой это был не сон! И стрелял в меня не напарник, а снайпер!

Дверь открылась, и в палату вошёл лейб-лекарь, который выхаживал меня, когда я воскрес. Как же его звать? Евгений Васильевич, кажется.

— Господин барон, я почувствовал, что вы очнулись. Вот мы и снова свиделись. Жаль, что при схожих обстоятельствах.

— Здравствуйте, Евгений Васильевич, — я попытался улыбнуться, но губы будто онемели и почти не слушались. — Меня ранили?

— Можно и так сказать, хотя, если честно, скорее убили. Пуля попала в сердце. Не знаю, как вам удалось снова выжить. Словно в рубашке родились.

— В сердце? — переспросил я.

Медик кивнул.

— Когда вас привезли в госпиталь, вы были живы, хоть и без сознания. Я бы даже сказал, находились в коме. Но дышали, чёрт побери! И сердце продолжало биться. Это с пулей-то! Я был уверен, что этот феномен долго не продлится, однако операция прошла… успешно, если можно так сказать. Пулю извлекли. И сейчас вы, в общем-то, в полном порядке. Даже… рубца от раны не осталось.

Блин, но так не бывает! Уж я-то знаю.

— Как вы это объясните, доктор?

Евгений Васильевич развёл руками.

— Понятия не имею. Впервые с таким сталкиваюсь. У людей, по крайней мере.

— А у кого уже видели подобное?

— У нежити. Большая её часть обладает способностью к регенерации.

— Ну, если я оборотень, то повезло, что пуля была не серебряная! — попытался я усмехнуться.