– Записи помогают Сержу выбратьправильную тактику поведения. Он слушает их потом по несколько раз, чтобыпонять, как вести разговор с больным.

– А почему не уничтожает после завершениясеансов?

– Во-первых, часть пациентов обращаетсявторично, и следует помнить, о чем вы говорили с ним вначале. Потом этогигантский научный материал. Серж использовал его в книгах и статьях, безупоминания фамилий, конечно. Так делали и делают все мировые величины, тот же Фрейдили Адлер.

– Оказывается, материал можноиспользовать не только в научных целях, – вздохнула я, – это простоКлондайк для шантажиста.

Римма Борисовна не переставая курила, вкабинете повис сизый туман.

– Серж высокопрофессиональныйспециалист, – сказала она, – сеансы – дорогое удовольствие,зарабатывает психотерапевт более чем достаточно. Ставить под удар доброе имя,карьеру Радов никогда не станет. И потом он настоящий доктор, верный клятвеГиппократа и девизу «Не навреди». Кто-то без его согласия воспользовалсяархивом в преступных целях. Ну подумайте сами, история с Настей Константиновойпроизошла много лет тому назад, а шантажировали меня полгода назад. К чемуждать столько времени? Значит, узнали недавно и воспользовались. Нет, это неСерж.

– А кто?

Римма Борисовна пожала плечами.

– Кто-то, кто догадался послушатькассеты. Скорей всего Изабелла, ей вечно не хватало денег!

Женщина всегда остается бабой, сколько быдиссертаций ни висело за плечами. Селезнева не упустила возможности сказатьгадость про удачливую соперницу. Только зря! Изабелла давно покоилась в могиле,когда начали шантажировать Зайку.

– Может, вы кому-нибудь случайно, ну,приняли лишнего, рассказали про Настю?

– Не пью, – отрезалаСелезнева, – и, естественно, никому не исповедовалась. Информация,безусловно, поступила от Радова, но уверена, что получили ее помимо его воли. Атеперь прошу простить, через час уезжаю в аэропорт. Приглашена на конгресс вАмерику.

Я поглядела на часы – полночь. Долго мыпроговорили, а ясности нет. Может, нелюбезный преподаватель сообщит что-тополезное?

Домашние спали, когда я тихо вошла в холл. Назеркале висела приклеенная записка: «Мамочка! Звонил Степан Войцеховский иприглашал завтра к 17.00 на день рождения». Совсем Степка с ума сошел. Сорокадней не прошло после смерти жены, а он именины празднует.

Днем поехала искать подарок. По старой памятизарулила в ЦУМ и удивилась донельзя. Старый универмаг перестроили донеузнаваемости, но, превратившись в комфортабельное и элегантное место, оннепонятным образом потерял индивидуальность и очарование. Стал похож на любойевропейский магазин. И мороженое больше не продают, а какое оно тут быловкусное, в вафельном стаканчике, с большим шариком сверху.

Пошатавшись по этажам, я наконец нашла дляСтепана великолепный подарок. В одном из отделов сидели гигантские фарфоровыесобаки разнообразных пород. Глянцевые, блестящие, отвратительно ненатуральные.В бытность мою ребенком на Инвалидном рынке продавались глиняные косорылые кошки-копилки,нехитрый продукт гончаров-надомников. Эти собаки – сродни тем кошкам. Хужеподарка не придумать. Так ему и надо! Приобретя омерзительное животное, язаглянула из любопытства в секцию женской одежды.

Цены показались несуразными. Моментальнопереводя рубли в доллары, я не переставала удивляться. Слава богу, мы с детьмиодеваемся в Париже, это сейчас намного дешевле. Туфли за 200 долларов! Даже наЕлисейских Полях, в самом фешенебельном месте, не найдешь таких цен. Доконалимужские трусы за пять тысяч рублей. Ну что нужно сделать с трусами, чтобы онистоили такие деньги? Шить их вручную и каждый шов проходить зубами? А может,они продаются вместе с хозяином? Удивленно поглядывая на белье, я услышала встороне капризный женский голос:

– Принесите другой, с красной юбкой.

Занавеска примерочной кабинки распахнулась, ив глубине, у зеркала я увидала Ленку. Продавщица подобострастно кивала головой:

– Чудесно сидит.

Ленка скорчила недовольную гримасу:

– Ужасно выглядит, несите другой.

Бедная продавщица, боясь упустить богатуюклиентку, стала охапками таскать одежду. Ленка мерила одну за другой и в каждойвещи находила изъян. Я прошла в ряд, где висели пальто, и стала наблюдать.Перемерив весь ассортимент, девушка остановилась на самом первом костюме.Ничего не скажешь, вкус у нее хороший. Вещь элегантная, простая и ей оченьидет.

Измученная продавщица с кривой улыбкойразвешивала непонадобившиеся платья. Ленка небрежно вытащила охапку банкнот и,не моргнув глазом, отсчитала восемь миллионов. Потом протянула продавщице начай сто рублей, взяла пакет и двинулась в другую секцию. Я натянула поглубже налоб вязаную шапочку и, прикрываясь фарфоровым монстром, пошла за ней. По дорогедевушка купила пару чудесных темно-синих «лодочек» на тонком каблуке инесколько пар колготок. Потом довела почти до обморока служащих другого отдела,требуя сумку точь-в-точь такого цвета, как приобретенные только что туфли.Завершилось все в парфюмерии. Здесь выставили кучу флаконов, и Ленка с азартомпринялась обнюхивать каждый. Приобретя коробку «Аллюр» от Шанель, она двинуласьк выходу и уже у самой двери прихватила комплект нижнего белья вызывающесексуального вида. На стоянке покупательницу ждала машина, она свалила пакетына заднее сиденье и отбыла. Я запихнула мерзкую статую в багажник и поехала кВойцеховским.

Степан пришел в восторг при виде пса-урода.

– Какая прелесть. Посажу у входа впитомник. Дашка, ты молодец, всегда даришь что-то оригинальное.

За столом, как обычно, сидели Петька, Анна,Диана, Кирилл и, конечно же, Фрида. Ради праздника старуха нацепилапронзительно-зеленый костюм и стала похожа на гигантскую лягушку. Вспомнилось,как несколько лет назад один из знакомых подарил зачем-то Люлю двух окаменевшихжаб. Лариска устроила земноводных на рояле, потом повернулась ко мне ипрошептала: «Гляди, левая – мама Фрида, правая – папа Вольдемар. Смотри неперепутай».

Мы начали накладывать в тарелки салат, когда вгостиную вошли Серж и Ленка. На девушке были купленные сегодня костюм и туфли,пахло от нее «Аллюром». По самым скромным подсчетам, на новый «прикид» ушлооколо двух тысяч долларов. Немудрено, что у Сержа нет денег! Дорого обходятсямолодые любовницы.

– Мясо не пропеклось, – возмутиласьФрида, – салат пересолен, по-моему, Катьку пора гнать.

– Вполне вкусно, – возразил Степан.

Выпили за виновника торжества, потом вспомнилипро родителей, подняли рюмки за процветание питомника. Раскрасневшаяся Дианабесцеремонно заметила: