– Прикольная штука, – вздохнулаРафаэлла, – уйму денег стоила. И, представляешь, вместо меня посылаютМилку. А все потому, что та английский знала. Хозяин ее с собой на всякиевстречи таскал деловые. Нацепит Милка черненькое платьице и давай дамуизображать. Братки млели от восторга – мясо с ножом ест, рыбу двумя вилками.Хозяин хвастал: все девчонки такие, скажи, Милочка, по-английски.

– Котова с ним спала?

– Никогда. Лешка педик был, толькомальчишками интересовался.

– Почему был?

– Потому что помер. Один-единственный разрешил в метро прокатиться, так на Белорусской-кольцевой под поезд свалился.Несчастный случай. Говорили, какая-то баба сумками толкнула. А новая хозяйкастерва жуткая, молодая, злобная. Всех прежних повыгоняла, я, можно сказать,одна и осталась, наняла новеньких, вроде Лисицыной.

– Как ее зовут?

– Понятия не имею. Администратор говорит:«Мадам велела, мадам приказала, мадам распорядилась». Из-за нее и Милкапогибла.

– Почему?

– Милка на иглу подсела. Дура, конечно,но у нас такое часто бывает. Одни пьют, другие колются. Лешка, хозяин нашбывший, ее пожалел, велел вылечиться, а потом в «Бабочку» вернуться. Милка самахотела избавиться от этой напасти, ломало ее по-страшному. Устроилась вклинику, поправилась, возвращается, а тут такая пертурбация: Лешка помер. Милкадавай проситься назад. Администратор не берет, мадам запретила наркоманокнанимать, даже вылеченных. Ну тут Антуанетта, это у нее псевдоним такой был,разбушевалась, принялась орать, администратора отпихнула и в кабинет влетела.Минут через пятнадцать выходит белая, как сметана, глаза безумные. Воды целуюбутылку выпила и говорит: «Знала сволочей, а такую в первый раз вижу».

Через три дня Рафаэлла узнала, что клуб«Маска» ищет девушку со знанием английского, и позвонила Котовой. Матьсообщила, что Мила скончалась. Рафаэлла вычислила, что девушка, как поговорилас хозяйкой, сразу к барыге отправилась и до смерти обкололась.

– Про Раю Лисицыну что знаешь?

– Практически ничего, работает недавно,до нас плясала в каком-то ансамбле. Выпить любит, допьяна не узюзюкивается, нограмм сто пятьдесят каждый день принимает.

Я достала из сумочки двести долларов ипротянула Рафаэлле.

– Если узнаешь фамилию, имя, адрес иместо работы парня, с которым она сейчас живет, получишь еще столько же.

Стриптизерка схватила купюры и, снимая халат,пробормотала:

– Не волнуйся, все вызнаю.

Тут дверь распахнулась. На пороге показалсяАркашка. Увидев полураздетую Рафаэллу, он растерянно пробормотал «простите» ивыскочил в коридор. Девица натянула свое оранжевое платьице, взяла сумку, и мыспустились вниз.

В холле собралась вся семья. Они молчасмотрели на девушку, которая набросила блестящую шубку и пошла к машине. Потомтак же молча уставились на меня.

– Что с вами? – удивилась я.

Кешка прокашлялся и, отведя глаза, сказал:

– Мам, может, тебе замуж выйти? Подыскатьприличного человека, так сказать, для души и тела?

Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Недавнопрочитала в энциклопедии статью о страшно редкой птице. Ее нет ни в одномзоопарке мира, так как пернатое не живет в неволе. Я, наверное, тоже не могужить в браке. Замуж выходила четырежды, каждый раз думая, что навсегда. Но ужечерез месяц начинались неприятности. Очередной супруг требовал горячей еды,чистых рубашек и пришитых пуговиц. Кроме того, полагал, что картошка, морковкаи свекла прибегают домой сами, деньги зарабатываются кем-то другим, азаявляющиеся в час ночи пьяные друзья – дорогие гости. Возможно, в конце концовя бы привыкла и стала тащить семейное ярмо, как усталая лошадь. Но! Но укаждого мужа обязательно была мама. Точнее, это ему она приходилась мамой, амне свекровью. И если мужья хоть чем-то отличались друг от друга, мамули у нихбыли как близнецы.

Приходившая в гости Марья Андреевна закатывалаглаза и, с обожанием глядя на Леню, сообщала:

– Даша, ты не представляешь, как тебеповезло. Ленечка такой аккуратный, он уже в пятнадцать лет пользовался ножом ивилкой, гости с умилением смотрели, как он ест, и говорили: «Маша, как тывоспитала сына».

Наталья Михайловна грозно сдвигала брови ивещала:

– Помни, мой сын – сокровище.

Алла Евгеньевна чуть ли не со слезами наглазах сетовала:

– С тех пор, как Костик с тобой, он такпостарел!

Серафима Петровна, брезгливо поджав губы,ворчала:

– В первую очередь следует любить иуважать меня, мать, воспитавшую сына. Ты знаешь, что он до свадьбы собиралсяписать кандидатскую?

Потом на мою голову сыпались упреки вбесхозяйственности. Заканчивалось каждое замужество одним и тем же. Яскладывала чемодан и возвращалась к себе – в двухкомнатную квартиру в спальномрайоне. Но от каждого брака что-то оставалось. От первого Аркадий, сын моегопервого мужа от предыдущего брака. Он сразу привязался ко мне и стал зватьмамой. Второе замужество подарило беспородную собачку Снапика. Она мнедосталась в качестве компенсации за тяготы семейной жизни. Третий супругоставил Машу, четвертый – кошку. Нет, больше не хочу замуж. О чем и сообщиладомашним.

– Конечно, дело твое, – вздохнулАркадий, – но уж больно эта девица противная, не хочется видеть ее рядом стобой.

Я от души рассмеялась. Надо же! Дети решили,что мать сошла с ума и подалась в лесбиянки. Разъяснив им ситуацию, несостоявшаясяСафо пошла спать.

Утром я позвонила в колледж на Полянке ипопросила к телефону профессора Радова. Мне вежливо ответили, что психолог налекции и освободится только в 14.20. Часы показывали десять утра. Временипредостаточно, и я поехала на квартиру к Сержу.

На связке болталось четыре ключа, я открыладверь без проблем, вошла в темный холл, и на меня повеяло затхлостью. Уголовныекодексы всего мира квалифицируют вторжение в квартиру в отсутствие хозяеводнозначно – как взлом. Попыталась успокоить бунтующую совесть. Во-первых, я неоткрывала замок отмычкой, а воспользовалась ключом, во-вторых, не собираюсьграбить, а просто посмотрю, в-третьих, должна же я узнать, кто убил Лариску?

В кухне послышалось рычанье, и душа ушла впятки. Но оказалось – вода шумит в трубах. В кабинете все было так, как в деньмоей ночевки, даже кровать не убрана.