к классу и о соотношении классов в иерархической системе у детей 6–7 лет, тогда как, согласно убеждениям Пиаже, последняя операция осваивалась детьми только к 13–14 годам (Тепленькая, 2001).

"У нескольких поколений отечественных психологов формировалось представление, что Выготский разбил "наголову" концепцию Пиаже" (Обухова, Бурменская, 2001).

В общем, Московской школе удалось доказать, что развитие мыслительных способностей зависит не от каких-то гипотетических биологических факторов созревания мозговых структур, но зависит от опыта. И если этот обучающий опыт представить ребёнку должным образом структурированным, то его умственное развитие будет происходить много быстрее, нежели если бы этот опыт приобретался ребёнком совершенно самостоятельно стихийным образом метода проб и ошибок.

Иными словами, если ребёнка целенаправленно и грамотно обучать, то его развитие, естественно, ускорится.

Но к чему мы это всё?

Да к тому, что если у некоторых детей, чей опыт превосходным образом структурирован, уже в раннем возрасте могут сформироваться такие типы мышления, какие у большинства появятся лишь позже, то означает ли это, что и бессознательное такого ребёнка будет в своём арсенале иметь уже не те примитивные мыслительные операции, свойственные основной массе людей, но и более зрелые категории?

Если мы полагаем, что операциональная структура бессознательного активно формируется приблизительно до 10-летнего возраста (в связи с созреванием мозолистого тела), то значит ли это, что у тех детей, чьи интеллектуальные категории к этому времени ушли несколько вперёд, бессознательное также будет оперировать и этими категориями?

Или, говоря проще, может ли статься так, что у одних людей бессознательное "умнее", чем у других? Может ли бессознательное одних проделывать такие операции, которые были бы не под силу бессознательному других?

По идее, нет никаких причин, которые бы мешали нам ответить утвердительно.

В силу того, что мы полагаем, что активное формирование операциональной структуры бессознательного заканчивается в раннем школьном возрасте, а может, и чуть раньше, то мы вполне должны допускать, что любые качественные изменения в мышлении ребёнка в течение этого периода также переходят в операциональную структуру бессознательного.

В принципе, именно таким допущением можно объяснить те некоторые случаи, с которыми сталкивались разные исследовательские группы при изучении людей с расщеплённым мозгом, когда вдруг обнаруживалось, что правое полушарие какого-либо испытуемого выполняло задания не по той же привычной схеме, что у других, но на ином уровне (когда данные исследований Зайделя расходились с данными Леви, и когда в рамках одного и того же исследования, но у разных испытуемых демонстрировались разные способности полушарий).

Всё это в итоге вносило определённую сумятицу в обобщающие выводы исследователей — одни данные говорили о том, что правое полушарие способно лишь на то и на это, а другие данные говорили, что оно вот на то способно плохо, на это ещё хуже, а вот хорошо только на это. А ведь вся дилемма могла заключаться в том, что попросту исследовались правые полушария разных людей с разным опытом в раннем детстве. Именно этот опыт и приводил к формированию в чём-то уникальных правых полушарий с уникальным набором способностей.

Да, у большинства людей формирование интеллекта в детстве происходит преимущественно стихийно — в результате самостоятельного и непоследовательного контакта с предметами. Но у некоторых данный опыт может быть изначально более удобным образом структурирован, упорядочен, особенно в тех случаях, когда с формирующейся психикой ребёнка целенаправленно занимаются по специальным методикам взрослые. Тогда между суждениями детей из этих двух групп мы сможем обнаружить бездну. Ну а если не бездну, то хотя бы глубокий ров. Но вот именно этот ров мы и будем обнаруживать в мыслительных способностях правых полушарий уже взрослых людей.

Наверняка и то, что наблюдавшееся в случае с 16-летним пациентом Газзаниги Полом преимущественно негативное эмоциональное состояние правого полушария также является индивидуальным явлением, зависящим от эмоциональной среды внутри семьи, в которой происходил ранний онтогенез "правого полушария".

Да, известно, что наиболее часто в правом полушарии исследователями регистрируются именно негативные эмоции. Но с позиции, озвученной выше, это может говорить в первую очередь о недостаточно качественном и позитивном контакте с родителями в первые годы жизни ребёнка. К примеру, выше уже упоминалось, что после пробуждения левое полушарие "включается" постепенно, а правое же функционирует вполне активно (поскольку, вероятно, оно и занимается генерацией сновидений в период сна). Так вот если обратить внимание, то просыпающихся людей можно поделить на две категории : те, кто отчётливо напряжён, насторожен, раздражён, возможно, даже агрессивен, и те, кто начинают улыбаться, едва только откроют глаза. Причём, скорее всего, вторых гораздо меньше, чем первых. Так вот если предположение о том, что в правом полушарии "консервируются" и эмоции детства, то аффективные аспекты пробуждения конкретного человека могут указывать на то, какими складывались его отношения с родителями в первые годы жизни. Это неоднозначное, зыбкое предположение, но оно весьма интересно.

Таким образом, операциональные характеристики правого полушария (и, видимо, бессознательного в целом) не являются общей внутривидовой категорией, но во многом определяются индивидуальными особенностями раннего онтогенеза. Безусловно, есть всё же масса характеристик, присущих чрезвычайному большинству человек в силу того, что в их раннем развитии также присутствовали чрезвычайно схожие условия — в частности, это пресловутое комплексное мышление, навечно оседающее в правом полушарии в виде метафоры и метонимии, потому что опыт взаимодействия с предметами окружающей действительности почти у всех детей не систематизирован преднамеренно взрослыми, а проходит стихийно, что приводит к более медленному развитию высших мыслительных категорий, чем возможно.

В общем-то, мы не делаем большого открытия, когда утверждаем, что формирование мышления большинства детей является процессом стихийным и почти никак не направляемым взрослыми. Вмешательство родителей весьма случайно представлено в этом процессе — лишь редкие единицы из них целенаправленно занимаются с детьми по специальным методикам с целью ускоренного развития их интеллекта. Почти каждый ребёнок вынужден открывать для себя мир сам — с самого начала и "методом тыка". Для большинства родителей разум является чем-то само собой разумеющимся и развивающимся самым естественным образом. Что уж говорить о тех, кто и вовсе считает, что эта высшая психическая функция передаётся по наследству.

Можно сказать, что каждый ребёнок открывает для себя этот мир по-новому — с самых основ, с первых тактильных ощущений, в прямом смысле наощупь.

Каждый новый ребёнок… Сотни тысяч детей каждый день… Снова и снова…

Это поистине грандиозно.

"… не существует единого и направленного пути развития человеческого мышления, по которому оно шло бы в процессе онтогенеза; более вероятно, что определенные виды деятельности формируют различные типы мышления, пригодного для создания и восприятия определенных типов культурных текстов"