особенностях мышления детей дало мне в руки весь карт-бланш, который я и вывалил в данной работе.

В пользу гипотезы о "ребёнке внутри нас" говорят и интересные данные современной психофизиологии. В первую очередь это результаты исследований с позиций системной психофизиологии — самого прогрессивного направления в этой науке, основанного в прошлом веке Анохиным П. К. и углублённого Швырковым В. Б. Для психофизиологов уже не является секретом, что формирование нового опыта не переспециализирует (не меняет коренным образом) сформировавшиеся прежде нейронные системы, но как бы фиксируется поверх них, дополняет, наслаивается. То есть, не происходит "перепрограммирования" всего имеющегося опыта в связи с поступлением нового, а скорее осуществляется наслоение более нового усвоенного поведения поверх старого, которое также продолжает действовать. Они продолжают действовать вместе, наряду друг с другом — новый усвоенный опыт со старым.

"В экспериментах с регистрацией активности нейронов, специализированных относительно систем разного "возраста", обнаружено, что осуществление поведения обеспечивается не только посредством реализации новых систем, сформированных при обучении актам, которые составляют это поведение, но и посредством одновременной реализации множества более старых систем, сформированных на предыдущих этапах индивидуального развития" (Александров, 2014. С. 287).

"Иначе говоря, реализация поведения есть реализацияистории формирования поведения, т. е. множества систем, каждая из которых фиксирует этап становления данного поведения", резюмирует Александров Ю. И.

Всё это совершенно ожидаемо указывает на то, что поведение взрослой особи непосредственно несёт на себе и отпечаток самых ранних стадий его развития — то есть поведения, выработанного в детстве. Данные психофизиологии прямо об этом говорят.

(Здесь стоит оговориться, что под воздействием нового опыта старые мозговые системы также могут меняться, но, видимо, очень медленно и незначительно. Как подчёркивает всё тот же Юрий Иосифович Александров, нейроны, формирующиеся для обслуживания нового поведения, в филогенетически древних (подкорковых) структурах представлены "в меньшей степени или совсем отсутствуют " (Александров, 2014. С. 303). То есть, видимо, возможность "перезаписи" даже самых ранних функциональных систем существует, но этот процесс представляется очень сложным. Вероятно, для этого требуется кардинальная перестройка среды существования и на длительный срок

Важно понять, что разные мозговые зоны развиваются последовательно и, значит, каждая из зон созревает несинхронно с другими. Первоначально мозговые зоны формируются снизу вверх (от ствола к коре), затем развивается правое полушарие, а уже затем левое (Семенович, 2010. С. 376). Лобные доли формируются последними и, в принципе, продолжают развитие всю жизнь (в зависимости от жизненной активности индивида) (Там же. С.180).

Каждая последующая зона оказывает тормозящее влияние на все предыдущие (Худ, 2015), то есть контролирует их работу, что и можно свести к метафоре "взрослого", контролирующего "ребёнка" — того самого ребёнка, что навсегда остаётся в нас и по возможности себя проявляет, как правило, всегда действуя "фоном" всему нашему поведению.

Всё описанное выше и есть тот самый момент, который каждый из нас может разглядеть в общении с другим человеком, если имеется мало-мальски развитая наблюдательность. Это именно то, что мне и удалось когда-то ощутить в общении с другими. Но дело ещё и в том, что в своих "ощущениях" я интуитивно (тогда это было именно интуитивно, а осознал я это лишь позже) использовал метод обратной реконструкции — именно так это можно назвать. Если исходить из того, что всякое поведение формируется как ответ на специфическое воздействие среды (для человека это в первую очередь специфика всех социальных контактов, для ребёнка это отношения с родителями), то выработанное когда-либо поведение с той или иной степенью вероятности указывает на то, что в определённый период жизни ребёнка имелась именно такая-то стимульная ситуация. То есть были вот именно такие-то отношения с родителями, в ходе которых и выработалось именно такое поведение ребёнка, что и проявляется во многих поведенческих актах уже взрослого человека.

В ряде случаев даже удавалось разложить по полочкам, с каким именно из родителей (какого пола) какие отношения были у человека — с матерью такие-то, а с отцом такие-то. Это на самом деле очень нелегко, откровенно сложно, очень много подводных камней, но порой оказывается возможным. И особенно интересно бывает тогда, когда начинаешь в увлечениях человека, в его деятельности разглядывать специфику его отношений с родителями. Вот это действительно интересно. След родителей есть везде, на всякой деятельности, которую осуществляет "ребёнок" (читай: взрослый человек). Надо только уметь этот след разглядеть. А разглядеть его возможно именно благодаря тому, что "ребёнок" в нас остаётся. Никуда не исчезает. Он навсегда с нами. В каждом из нас.

Необходимо заметить, что, в свете всего выше изложенного, бессознательное человека видится чем-то весьма определённым, конкретным — никакой мистики, никакого трансцендента, который придавали этому явлению многие психоаналитики прошлого. В особенности этим был славен Юнг, который видел в бессознательном мост к опыту прошлых поколений, переправу в безграничные пределы космоса или даже связь с богом. Юнг наделял бессознательное такими загадочными и необъяснимыми свойствами, что было совсем неудивительно, как в итоге ворохом своей беллетристики на эту тему он скорее нагнал непроглядного тумана, нежели внёс хоть какую-то ясность. Сын церковника, что уж поделать…

Мандала как архетипический символ человеческого совершенства…

Персона, тень, анима и анимус…

Стремление оплодотворить мать, чтобы породить свою идентичность…

Ох, господи… И как такое можно принимать всерьёз? Уж лучше читать советские газеты по утрам…

В бессознательном нет ничего присущего до какого бы то ни было опыта. В бессознательном нет никаких врождённых, генетически передающихся из поколение в поколение символов и структур. Даже предполагать такое — смешно.

Всё много проще. Не надо искать загадок там, где их нет.

Мы можем относительно чётко сказать, что присуще бессознательному, а что нет, и можем сказать, откуда то или иное его свойство берёт своё начало. Потому что всё в человеке берёт своё начало из его индивидуального опытаиз детства

Всё можно разложить по полочкам без малейшего мистицизма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Давайте резюмируем всё, что нам удалось обнаружить в ходе обсуждения проблемы бессознательного.

1) Бессознательное человека регистрирует самые незначительные стимулы окружающей действительности, которые в силу малой своей интенсивности в большинстве случаев даже не доходят до сознания.

Даже грудные дети (4–8 месяцев) способны по мимике лица взрослого определять, говорит ли он что-то новое и на типичном ли языке. Группой учёных было проведено исследование по изучению важности роли речевой мимики в усвоении ребёнком языка (Weikum, Vouloumanos, Navarra et al., 2007). В ходе эксперимента детям демонстрировали