Маша взглянула на брата:

— А почему тебя так заинтересовала судьба этой семьи?

— Не знаю! Вернее, не могу сформулировать ответ. Парень очень кого-то напоминает. А вот кого именно, просчитать не могу. Потом женщина как-то странно про Афганистан меня спросила.

Марья взяла брата под руку.

— Нет, Саша, я ничего не знаю о семье мальчика. И Клава не знает, иначе рассказала бы непременно. Ты с рыбалкой закончил?

— Да! На сегодня хватит. Уже жарко, а я не люблю жару, хотя уже должен к ней привыкнуть.

— Тогда собирай свои причиндалы и пойдем домой!

Калинин свернул нехитрые снасти и, держа на низке с десяток карасей, подошел к сестре.

Та увидела улов брата:

— Как раз нашей Мусе на обед!

— Конечно, удочкой на озере — это не сетью на Оке. Но в рыбалке, Маша, главное что? Сам процесс. Это, знаешь ли, удовольствие. А рыбу и купить можно.

Брат с сестрой направились к деревне и вскоре вошли в родительский дом. Отец и мать были удивлены появлением дочери и еще больше тем, что она им рассказала.

Александр же, бросив рыбу в ведро и наскоро перекусив, вышел во двор. Из сарая извлек старый гамак. Повесил его меж двух берез и прилег под тенью их густых крон. Мысль о юном рыбаке не давала покоя. В голове бился вопрос, кого же напоминает ему мальчик? Но ответа не было.

На следующее утро Александр вновь пошел на озеро.

И опять увидел женщину с Сережей.

На этот раз офицер назвал ее по имени-отчеству:

— Доброе утро, Лидия Тимофеевна! Привет, рыбак!

Сергей кивнул головой, тут же занявшись рыбалкой, его бабушка ответила:

— Здравствуйте, Саша. Смотрю, вы тоже увлеклись ловлей рыбы?

— Я всегда любил рыбачить. А сейчас к тому же просто делать нечего. Ждешь отпуска с нетерпением, а как приедешь домой, не знаешь, чем себя занять.

— Ну, вы, наверное, к родителям ненадолго? Насколько знаю, в городе супруга осталась?

Александр покачал головой:

— Да! Осталась! Навсегда. Мы разводимся. Не знаю, почему говорю это вам, наверное, оттого, что вы располагаете к себе. В деревне об этом не знают. Но ненадолго. Такие вещи здесь в тайне не сохранишь при всем желании.

Женщина спросила:

— У вас есть дети?

— Нет! Не успели завести, а теперь… их уже у нас не будет.

Лидия Тимофеевна вздохнула:

— Может, это и к лучшему!

Александр согласился:

— Да, наверное! Будь ребенок, все было бы сложнее!

У Калинина на этот раз не клевало, и он бросил рыбалку.

Присел рядом с женщиной.

— Красивые здесь места!

— Да, красивые!

— Извините, Лидия Тимофеевна, вчера вы как-то странно спросили меня об Афганистане.

— И что же странного было в моем вопросе?

Александр проговорил:

— Как бы лучше это объяснить? Мне показалось, что ваша судьба каким-то образом связана с этой далекой страной! Возможно, я и ошибаюсь! Но…

— Не ломайте голову, Саша! Вы правы, с этой страной меня связывает многое, даже слишком многое.

Калинин подумал, что на этом Лидия Тимофеевна закроет тему, но она вдруг стала излагать историю своей жизни. Они с покойным мужем и дочерью жили счастливо. Москва приняла их и стала родным городом. Дочь Соня…

При упоминании этого имени Александр невольно вздрогнул:

— Извините, как, вы сказали, зовут вашу дочь?

— Соня! А что?

— Нет-нет, ничего! Продолжайте, пожалуйста.

— Дочь Соня подросла. Еще в девятом классе познакомилась с курсантом военного училища, воспитанником детского дома, но юношей порядочным и хорошим. В восемнадцать лет вышла замуж. Закончила медучилище…

При этих словах вновь оцепенение сковало Александра. На этот раз он не стал прерывать рассказ женщины. Вскоре в семье молодых, как и положено, появился ребенок, вот этот самый рыбачок Сережа. Пока Валера — так звали зятя Лидии Тимофеевны — учился, жили в московской квартире. По окончании военного училища Валеру направили служить в Туркестанский военный округ. Соня с ребенком последовала за мужем. Затем грянул декабрь 1979 года. Ввод советских войск в Афганистан. Валеру направили туда летом восьмидесятого, а осенью пришел гроб. Погиб старший лейтенант Волков при исполнении интернационального долга. Соня вернулась в Москву, устроилась медсестрой в военный госпиталь. Через год умер папа, а через два с половиной Соня добилась, чтобы ее тоже направили в Афганистан. Решила за мужа дослужить, хотела, как и он, быть там, где это нужнее всего. Вот и сейчас она в этой чужой далекой стране. С апреля месяца.

Калинин задумчиво и взволнованно проговорил:

— Вот почему Сережа говорил, что у него нет папы, а мама далеко.

— Да! Он всем так говорит, когда спрашивают о родителях.

Александр почувствовал озноб, хотя было тепло. Догадка, что он в госпитале возле Уграма встречался именно с той женщиной, о которой сейчас и говорила Лидия Тимофеевна, все больше укреплялась в нем. Осталось узнать мелочь. И он спросил:

— Скажите, Лидия Тимофеевна, ведь Соня наверняка пишет вам?

— Конечно!

— И вы храните письма?

— Естественно! Но что это вы, Саша, так разволновались?

— Нет-нет, ничего. Просто… у вас нет с собой конверта ее послания?

— Нет! Зачем же я буду носить их с собой?

— Жаль!

Лидия Тимофеевна внимательно взглянула на офицера:

— Вы знакомы с медсестрой Соней и пытаетесь узнать, не дочь ли она моя? Ведь так?

— Да, так! Поэтому я и спросил о конверте. Мне надо знать ее обратный адрес!

— Так я его вам назову. Он достаточно прост. Полевая почта…

Названный номер не соответствовал номеру уграмского госпиталя. Александр переспросил:

— Вы ничего не путаете?

— Нет! Уж это я запомнила.

— А когда в последний раз вам писала дочь?

— Ой, как бы не ошибиться… Месяца полтора назад! А может, раньше или позже, вот этого точно сказать не могу. Она еще предупредила, что не сможет часто писать. А почему, не объяснила.

Александра охватило разочарование.

Это заметила и женщина.

— Вы расстроились? Ох, господи, да разве мало девушек, которых зовут Соня, служит в различных медицинских учреждениях?

Калинин согласился:

— Вы правы! И вообще, если бы совпало так, что молодая женщина, которую знаю я, потому что моя часть стоит недалеко от военного госпиталя, и ваша дочь — одно и то же лицо, это было бы… фантастикой, что ли?