Он с ней в тот злополучный момент вышел во двор. И вдруг увидел, как какие-то люди подпёрли двери, закрыли ставни, и подожгли его дом.

Первое, что хотел сделать Василий, это броситься спасать свою семью, свой дом. Но около него была его маленькая дочурка, и он, стиснув зубы, зажимал рот Катеньке, чтобы их не услышали. Сидел за стогом и ждал, когда эти нелюди уйдут, наконец. За ту ночь Василий от всего пережитого весь поседел.

Там, далеко-далеко за лесом, куда шел теперь Василий, была деревня, в которой, он родился и в которой, не был уже лет двадцать. И теперь шел туда, думая: «Ничего… не пропадём с Катенькой. Кузнецы везде нужны».

С собой было самое ценное – это дочечка, а за плечами сидор со всякой утварью, которую удалось на скорую руку собрать, а позади чуть далече за ними шли его домовой и дворовой.

Катюша, споткнувшись за корягу, упала и стала плакать, больше не от боли, а чтобы батюшка услышал, остановился, и подождал её. Василий подошел, взял её на руки и, продолжая идти, успокаивал:

– Тихо, солнышко моё, устала, милая, вот до полянки дойдём, и будем отдыхать.

Катеньке было пять годиков. Для своих лет девчушка была очень смышленая, не по годам развитая, пока не пришла беда. После случившегося пожара, где сгорели её матушка и сёстры, она перестала говорить, и теперь, либо плакала, либо мычала. Там, в той деревушке, куда они шли, жила его родная бабка-ведунья. Вот к ней Василий и шел, чтобы та излечила от немоты его дочурку. На небольшой опушке он спустил с рук Катю, говоря:

– Никуда далеко не уходи, сейчас костерок разожжем, покушаем, отдохнём.

– Лярка-а, слышала?

– Слышала, Марка.

– Неужели дождались?

– Дождались, сестрица, дождались!

– Теперь осталось за малым.

– Ага, сестрица, только бы всё сложилось

– Уж мы постараемся, чтобы сложилось.

– Смотри, смотри, они остановились.

– Вижу, вижу, должно, отдыхать собрались.

– Вон мужик пошел, наверно, за хворостом для костра. Давай иди его путай, а я займусь девчонкой.

– Сестрица, а почему это ты займёшься девчонкой, а не я? Я тоже хочу ею заняться.

– Да потому, Марка, что я тебя старше, на целых пять лет. У кого хочешь спроси, и каждый ответит: старших надо слушать. У старших опыта поболее. Не переживай, сестрица, успеешь ею натешиться.

Марка зашла впереди Василия и стала шуршать по кустам.

Василий, услышав шорохи и подумав, что не плохо бы хоть какой-никакой дичинки на ужин зажарить, поспешил за этими шорохами.

Лярка теперь, в свою очередь, натыкала в пределах видимости для девчонки цветы.

Катерина обрадовалась такому количеству цветов и стала их собирать, складывая в букет. И вот она уже стояла перед лесавкой с огромным букетом цветов и с интересом разглядывала странную зелёную обитательницу леса, ни сколько не боясь её и не удивляясь. Лярка, как только могла, со всего духу улыбалась, и протягивала ей лукошко с ягодами. Катюша, увидев ягоды, которые ей протягивали, бросила цветы, схватила кузовок и стала быстро запихивать ягоды в рот.

На миг Лярка взглянула в глаза девчонки и отступила.

Что-то её вдруг насторожило. Но, поборов себя, она с диким громким визгом, схватила Катю и побежала с ней вглубь леса. Услышав громкий визг сестры, к ней присоединилась и Марка.

Теперь они ходили вокруг, так сказать, своей добычи, визжа и завывая от радости.

Катя же никак не реагировала на все их действия. Она просто спокойно и с интересом разглядывала этих странных существ.

Лярка подошла к Кате и сказала ей, как можно страшнее шипя:

– Ты теперь, на-аша… сестри-ичка!..

Катенька на это шипение никак не отреагировала, только отмахнулась от неё как от мухи. Сначала долго молчала, как бы собираясь с силами, потом, звонко засмеялась и неожиданно для самой себя заговорила:

– Ха-ха, рассмешили! Испугать меня, что ли, вздумали? А? Что топчитесь тут вокруг меня? Шипите мне тут на ухо! Вот что я вам скажу: зря вы меня сюда притащили! Вы теперь так просто от меня не отделаетесь! Значит, так… для начала… – говорила Катюша, загадочно смотря на высокую сосну, – давайте мне мёда, ягод, орехов, грибов и еще… – она на секунду задумалась, и добавила, – кузовок живицы кедра. Вот!

Марка отпрянула и, посмотрев на Лярку, спросила изумлённо:

– Нет… ну, ладно… ягоды, грибы, мёд – это понятно… а живицу? Живица ей-то зачем?

– А ты что её слушаешь? Бросишься для неё, грибы с ягодами собирать?

– Не знаю. Но всё как-то не так пошло. Не нравится мне она. Я ещё там это почувствовала. Ты глаза её видела?

– Ну, видела!

Шептались между собой лесавки.

– Почувствовала она… Ну да, ну да… Кто-то там говорил о старшинстве и об опыте?

– И всё-таки что-то с ней не то. Я пока её тащила, так мне, руки жгло.

– И что ты про это думаешь, сестрица?

– Не буду я так уверена, но, по-моему, эта девчонка – будущая ведьма.

Катерина же, усевшись деловито на пенёк, с нескрываемым интересом продолжала разглядывать этих странных созданий, которые её сюда зачем-то притащили и теперь стояли и о чём-то там шептались. Ей было не только не страшно, а наоборот, очень забавно и интересно. И ещё она радовалась тому моменту, что вдруг ни с того ни с сего, наконец, заговорила. После долгого молчания ей сейчас хотелось говорить и говорить. Катюша встала с пенька, поставила руки в боки, выставила ножку вперёд:

– Эй!.. Вот интересно мне, а вы кто такие-то?

Лесавки переглянулись и ответили почти одновременно, заискивая и улыбаясь:

– Мы?.. Мы твои сестрички.

– Не-а… Мои сестрички умерли. Они в доме сгорели. Я это точно видела, – ответила спокойно Катя.

– Ну-у… так во-от, – на ходу придумывала Лярка, – мы вот воскресли и пришли к тебе.

– Не-а… Вот тебя как звать?

– Лярка.

– А тебя?

– Марка.

– Ну, так вот… не получается.

– Что не получается?

– Обманываете вы меня, вот, что получается. Я вас насквозь вижу, – сказала Катюша, смешно нахмурив бровки.

– Почему ты так решила, что мы обманываем? – спрашивали лесавки, озадаченно переглядываясь.

– Потому что моих сестричек звали Машуха и Варюха.

Лесавки, топтались около неё, а Катюша продолжала:

– Вы что, так и будете тут вокруг меня крутиться?

– А что?

– Я кушать хочу, вот что! Раз притащили меня сюда, так кормите!