В национальный парк. На карнавал. В поход с палаткой. В поход на каноэ. Оставаться дома было опаснее любых активных занятий на свежем воздухе.

Девяносто семь бутылок пива стояли на стене,

Одна из них упала…

Мы ходили в походы. Мы рыбачили. Где мы только не побывали…

Девяносто шесть бутылок пива стояли на стене…

Заднее сиденье семейного автомобиля было завалено книгами и вкусностями. Мы с Беном играли в игры, чтобы скоротать время. Пели песни. Ссорились и мирились. Спали, прислонив вспотевшие лбы к окну.

Девяносто одна бутылка пива стояла на стене,

Девяносто одна бутылка пива…

Я до сих пор помню его лицо. Ему всегда будет четырнадцать, он застыл в этом мгновении перед тем, как исчезнуть в темноте.

Одна из них упала…

Я заставляла себя идти вверх сквозь ночь. Десять шагов. Мерцающий свет.

Восемьдесят две бутылки пива стояли на стене…

Восемьдесят одна бутылка пива стояла на стене,

Одна из них упала…

Семьдесят три бутылки пива стояли на стене…

Пятьдесят шесть бутылок пива стояли на стене,

Одна из них упала…

Сорок девять бутылок пива стояли на стене…

Сорок три бутылки пива стояли на стене…

Тридцать три бутылки пива стояли на стене,

Одна из них упала…

Двадцать девять бутылок пива стояли на стене…

Двадцать одна бутылка пива стояла на стене…

Мы добрались до относительно ровной площадки, так называемого Балкона на высоте около 8400 м. Там было достаточно места, чтобы несколько альпинистов могли встать и заменить кислородные баллоны, и вдруг один из них окликнул меня.

– Ванесса?

– Йоханнес! – неуклюже сжав руку, я отбила его кулак в перчатке.

– Приятно видеть знакомое лицо, – сказал он. – Как у тебя дела?

– Отлично, – солгала я. – Супер.

Я попыталась проглотить гель-энергетик – сладкую быстроабсорбирующуюся слизь, которая должна одарить вас сверхмощным взрывом энергии или хотя бы мини-дозой кофеина. За последние полтора года я перепробовала все вкусы и возненавидела их, пока на Шишабангме откуда ни возьмись не появился очаровательный парень, который предложил мне новый вкус Espresso Love. Долгожданные молекулы кислорода, смешанные с дополнительными миллиграммами кофеина и так нужными сейчас электролитами. Чем не «любовь»? Но у меня по-прежнему не было воды, так что гель облепил мой пересохший рот, подобно медовой глазури на сухом дереве.

Над Балконом склон стал уходить вверх все круче и круче. Я переключилась на французскую технику хода в кошках и стала двигаться боком, вынося вперед то одну ногу, то другую. Снова выглянули звезды, но уже не такие пронзительные. Небо заливал слабый предрассветный свет. Ледяной склон передо мной теперь был виден лучше. Светящиеся пятнышки налобных фонарей тянулись пунктиром между светом фонаря Финджо Дорджи и небольшим скоплением огней на вершине примерно в 400 м над нами, но большая часть альпинистов находилась внизу. Учитывая все обстоятельства, мы шли в неплохом темпе. Десять шагов. Мерцающий свет. Благодарение Богу за Финджо Дорджи. Отец гордился бы им.

Судорога в ноге впилась зубами в мою икру.

Черт. Черт. Повернись другим боком.

Одна из них упала…

Десять шагов. Мерцающий свет.

Семнадцать бутылок пива стояли на стене…

Снизу налетел ветер, и я наклонилась под его порывами, сжимая и разжимая пальцы в рукавицах, потирая их о ладони. Я нашла генерала Паттона внутри себя.

Подъем! Вперед!

Ох, полцарства за налобник! Между пропастью глубиной 2400 м со стороны юго-западной стены и обрывающейся вниз Стеной Кангшунг высотой 3000 м идет узкая тропа, и другого пути тут нет. Я шла след в след с Финджо Дорджи.