Меня в списке не оказалось, но на это было наплевать. Усталость давила уже столь непосильной ношей, что единственное, о чем мог думать – как удержаться на ногах. По всему выходило, что жить мне отмерено от силы еще несколько часов.

– Забираю двоих последних. Направляй их сперва к Отцу, затем сразу в арсенал за снаряжением. Оттуда ко мне, на дневную тренировку. Остальных после Отца в барак, их еще погоняем по физчасти с полгода.

– Сделаю. Только троих возьми, – проскрежетал старик. – Один все равно лишний.

Капитан недовольно пожевал губами.

– Ты, ко мне, – властно бросил он, указав пальцем на одного из самых молодых пленников.

Парень несмело приблизился, после чего Лорак коснулся перстнем, в виде вороньей головы, навершия меча, висящего на поясе.

Раздался звонкий щелчок, а следом за ним приглушенный хруст костей. Голова пленника неестественно вывернулась, он захрипел и повалился на пол, подергиваясь в агонии.

– Теперь лишних нет, – холодно произнес Лорак и уже повернулся к выходу, тогда как меня, словно молния, ударила в голову невероятная догадка.

Так вот для чего нильдхеймам столь хитрое зачарование мечей! Вовсе не для собственного заряда, как я решил недавно. С их помощью восполняются силы других зачарованных предметов. Именно за этим нильдхеймы перебили слуг в родовом доме Барки, чтобы дружно вылететь воронами навстречу гвардейцам и угостить тех еще какой-нибудь магией, а после, вернувшись, они расправились бы со служанками, загодя запертыми в чулане.

Но может ли заряд Истока передаться не предмету, а человеку? Если да, то мой единственный, призрачный шанс на спасение вот-вот ускользнет сквозь пальцы.

– Я убил нильдхейма! – выкрикнул я, сделав шаг вперед.

– Куда?! – рявкнул конвоир, однако капитан остановился и взглянул на меня со сдержанным интересом.

– Обучен каганатским техникам диверсионной работы, разбираюсь в ядах, есть опыт командования и отлично подготовлен физически. Возьмите меня к себе.

– Да ты едва на ногах стоишь, – усмехнулся Лорак.

– Мне три дня не давали жрать, – соврал я. – Видать, хотели сократить излишки в людях.

– Чего несешь, паскуда?! – возмутился ближайший конвоир, но капитан уже обратился к другому, что держал в руке помятый список.

– Что там про него?

– О прошлом сказано мало. Известно только, что наемник. Во время восстания проник в дом одного из лидеров гильдии воров, где укрывался новый король Суурмарана. При себе действительно имел меч нильдхейма.

Пару секунд Лорак задумчиво меня рассматривал, а затем произнес:

– Дайте ему пожрать и оклематься. Утром ко мне на тренировки. И того, последнего из списка тоже.

Бой барабанов и чарующее пение разливались по широкому темному залу, освещенному лишь шестью тусклыми свечами, стоящими на полу полукругом. В самом центре, с одной стороны от них, сидел, подложив под себя ноги, лысый старик. Взгляд его непрерывно блуждал по помещению, хотя, казалось, был обращен глубоко внутрь себя.

Конвоир снял с меня ошейник, однако рук развязывать не стал. Пихнул в сторону старика, сам же скрылся за дверью.

У меня тут же возникла мысль, что это наверняка не единственный выход. Если человек возле свечей маг, в чем я не сомневался, значит где-то неподалеку может найтись и заряженное Истоком вино. Будь у меня силы и запас напитка, непременно попытался бы бежать.

– Подойди, сын мой, и присядь со мною рядом, – утробным низким басом произнес старик, опустив голову и прикрыв глаза. Он странно растягивал шипящие звуки, а звонкие напротив выдавал пронзительно, словно бил по металлу.

Пожалуй, если я сперва поговорю, отвлеку его внимание покладистостью, хуже точно не будет.

Оказавшись возле старика, сел в ту же позу что и он.

– Каково твое имя, дитя? – вновь произнес он жутковатым, рокочущим басом. Создавалось впечатление, что дряблое тело, завернутое в черную ткань, лишь иллюзорная маска, за которой скрывается исполинское чудовище.

– Рейтан Лазар, – ответил я покорно и испытал от этого благоговейное удовольствие. Лгать не хотелось. Должно быть, магия разума уже пустила корни в сознание, однако быстро она не действует, Авена с ее легкой, но необоримо сокрушающей любые барьеры волей – исключение. Уверен, что с этим стариком я смогу контролировать себя в достаточной степени, прежде чем решу найти отсюда выход.

– Меня же называют Отцом. Оттого что я есть начало пути, каждого из вас. Вижу, однако, как горячо в твоей душе трепещет желание покинуть нашу обитель. Такое в моей власти. Я позволю тебе уйти живым и здоровым, если сперва поговоришь со мной. Готов ли ты к этому, Рейтан Лазар?

– Готов.

– Тогда ответь мне, что ты знаешь об Истине?

– Истина? Это правда, полагаю, только и всего, – пожал я плечами.

– Но какая правда?

– Правда может быть только одной.

– Солнце черное, солнце белое, месяц ясный висит среди звезд. Льется ли дождь, рожденный низкой тучей, иль небо ясное, ни облака на нем. Собственная правда, у всех над головой, Рейтан Лазар. Собственная правда перед глазами, и она же сокрыта в мыслях. А вот Истина – лишь одна.

– И в чем же она?

– Сама в себе и никому при жизни не дано ее изведать.

Мне показалось, или музыка в зале стала играть чуть громче? Чарующее женское пение, бой барабана, тяжелый гортанный хрип. Я помнил, что собирался подняться и отправиться что-то искать. Это важно. Важнее разговора. Вот только для чего оно мне, если я не могу понять, пожалуй, самого главного из всего, что когда-либо слышал?

– Значит познать ее можно лишь умерев? – произнес я задумчиво.

– Рыбы и звери умирают день за днем. Гниют в земле или становятся пищей. Они не приближаются к Истине, потому как не стремились к ней прежде.

– Но я стремлюсь! Все стремятся. Люди живут, стараясь быть честными, справедливыми. Разве этого мало?

– Люди путают правду и Истину, Рейтан Лазар. Со своей правдой они идут в чужие дома с оружием и там встречают их так же, со своей правдой они созидают и разрушают. У всех есть правда, но не есть она Истина.

Я зажмурился.

Чертовы барабаны раскалывали голову на части.

Еще немного и непременно поднимусь, не знаю для чего, но сделать это нужно обязательно. Главное разобраться в странном разговоре.

– Так как же не спутать Истину и правду, Отец?

– Понять, что правды нет.

– Как это?

– Каждому дозволено все и нет за деяния кары. Кто верит в иное, тому и уготовано иное, но не нам, сын мой. Твои братья, с черным солнцем на груди и в сердце, однажды опустят мечи на головы всех, кто живет подобно зверью. Тогда не станет ничьей