Я молча покачала головой, чувствуя, как мои щеки заливает краска.

— Их забирали, не позволяя даже взглянуть на них, но сначала заставляли тебя родить, а потом клали ребенка в люльку и сжигали, предварительно отрезав руки и ноги. Если повезет, его могли подложить в чей-нибудь чужой гроб — тогда тельце малыша хотя бы было похоронено. У меня не было возможности попрощаться с моими мертвыми детьми; и только в последний раз я хотя бы узнала пол ребенка. — Она закрыла рот руками; ее плечи вздрагивали.

Фиби обняла мать, а когда подняла голову, я заметила, что ее глаза блестят от слез.

— И вот прямо перед нами была чудесная маленькая девочка. — Миссис Робертс наклонилась к Фиби. — Конечно же, мы взяли ее, и честное слово, я сделала бы это снова, и еще тысячу раз. Фиби лежала в маленькой кроватке, и я видела, как выглядывают из-под одеяла ее волосы. Глазки были закрыты, а ручка, сжатая в кулачок, была такой крохотной… Через несколько дней я ушла из больницы вместе со своей красивой и здоровой малышкой.

Она взглянула мне прямо в глаза, словно проверяя, решусь ли я бросить ей вызов, но мне было жаль ее. Мне ужасно хотелось сказать миссис Робертс что-нибудь такое, чтобы она почувствовала себя лучше. Однако она уже шумно вздохнула и потянулась за салфеткой, чтобы вытереть руки.

— А теперь, если мы закончили, мне пора на поезд.

— Но ты ведь даже свой сэндвич не съела! — воскликнула Фиби. — Мам, останься, пожалуйста! Мы можем больше не говорить об этом, если тебе очень больно. Давай я налью тебе еще чаю.

Но миссис Робертс устроила целое представление, то поглядывая на часы, то вынимая из сумочки расписание поездов, и над столом повисла тишина. И тут я вдруг поняла; я была настолько уверена, что наклонилась вперед, протянула руку, коснулась ее руки и заставила посмотреть на меня.

— Вы видели ее, правда? — мягко произнесла я. — И это вас напугало? Вы боитесь, что она придет и захочет отнять Фиби?

— Что вы имеете в виду? — переспросила миссис Робертс, все еще глядя в расписание поездов, но пальцы у нее задрожали и она крепко сжала брошюрку. — Ладно, — вдруг сказала она, бросив расписание на стол и заламывая руки. — Хорошо. Да, я ее видела. По крайней мере, я так думаю.

— Правда? — Фиби тоже наклонилась вперед. — Почему ты мне не сказала?

Плечи миссис Робертс опустились.

— Мы с Мэтью проходили мимо кровати, стоявшей в самом конце палаты. Бóльшую часть времени она была закрыта ширмами…

Она сняла очки и потерла глаза, размазав макияж. Миссис Робертс выглядела усталой, у нее под глазами залегли темные круги.

— Когда я проходила мимо, в палату вошла медсестра. Та самая маленькая черная медсестричка, о которой я уже рассказывала, та, которая принесла вещи для малышки. Она увидела меня и вдруг вздрогнула и поспешно закрыла кровать ширмой. Вот тогда-то я и сложила два и два. Понимаете, они не хотели, чтобы незамужние матери общались с остальными, поэтому старшая медсестра спрятала ее за ширмой, и тогда я поняла, что это она. — Глаза миссис Робертс наполнились слезами, когда она посмотрела на свою дочь и на меня. — Я видела ее всего мгновение. Она спала. На боку. У нее были кудрявые волосы, темные и короткие. Они были отброшены назад, и я смогла рассмотреть ее лицо. Оно было бледным, узким и очень молодым. Это была она. Не знаю, почему я так решила, но я уверена в этом.

Мгновение. Я добавила сахар в чай, который уже успел остыть, и потянулась за вторым пакетиком, а потом заставила себя пить, прислушиваясь к тому, как густая сладкая жидкость стекает по горлу и языку, словно лекарство. Я думала о том единственном мгновении, когда жизненный путь этой женщины, сидевшей напротив меня, пересекся с жизненной линией моей восемнадцатилетней матери.

— А где была я, миссис Робертс, вы не видели меня? — Я затаила дыхание.

— Нет, вас там не было… но я… — Лицо миссис Робертс снова изменилось. Она сжала губы, словно пытаясь сосредоточиться. — Я видела вас раньше.

Мою вспотевшую кожу окатило холодом. Я ощутила, как мое тело онемело.

— Видите ли, когда доктор пришел поговорить с нами насчет Фиби…

Сестра взяла меня за руку, и я обрадовалась, что она сделала это. Когда миссис Робертс снова заговорила, ее голос звучал твердо. Она словно защищалась.

— Доктор предложил нам забрать вас обеих.

Мы с Фиби одновременно недоверчиво вскрикнули. Миссис Робертс наклонилась вперед, глядя на дочь.

— И я взяла бы вас обеих не задумываясь, — продолжала она, — но Мэтью не захотел. Нам нужно было возвращаться в Бримли. Мы были не готовы… Он думал, что мы не справимся, думал, что я не справлюсь. — Миссис Робертс заговорила быстрее. В ее глазах стояли слезы, но она не заплакала. — Когда доктор забрал вторую малышку, я хотела побежать за ним, взять и ее тоже, но Мэтью проявил настойчивость. Он боялся, что возникнут проблемы, что мать проснется и захочет забрать тебя. Я была уверена, что не переживу этого. — Она сглотнула. — Как только я смогла встать с кровати, мы уехали. И больше я никогда не видела той женщины.

— Проблемы? — недоверчиво переспросила я, а Фиби прошептала:

— О, мам, почему?

Миссис Робертс протянула руку и коснулась руки дочери.

— Послушай меня, — настойчиво сказала она. — Мне жаль, что тебя это так огорчает. Я искренне сожалею, что ты об этом узнала. Все могло продолжаться как прежде. Но я не собираюсь извиняться за то, что удочерила тебя. Я дала тебе море любви. Ты лучшее, что у нас есть. Мы были семьей, и мы по-прежнему семья. И что бы ни случилось, так будет всегда. Никто не сможет отнять нас друг у друга. Твоя биологическая мать отдала тебя, она была не готова к ответственности. Мне невыразимо жаль ее, потому что ей пришлось расстаться с тобой.

— Но близнецы должны быть вместе. Их нельзя разлучать, — сдавленным голосом произнесла Фиби.

— Ты бы никогда об этом не узнала, — отозвалась миссис Робертс. — Не может быть никакой травмы, если ты растешь так, будто у тебя никогда не было сестры. Ты ведь ее даже не знала.

— Но могла бы знать. — Ко мне наконец вернулся голос, хоть он и звучал довольно хрипло.

— Как ты могла не сказать мне об этом?! — воскликнула Фиби. — Все эти годы мы с Эдди могли бы проводить время вместе. У меня есть сестра, а я узнала об этом в сорок лет, когда полжизни уже позади. И даже теперь ты не сказала бы мне об этом, если бы я не заставила тебя во всем признаться!

Когда миссис Робертс заговорила, ее тон был скорее вызывающим, чем виноватым.

— Видит Бог, это было непросто. Всякий раз, когда звонил дверной звонок или телефон, всякий раз, когда ты отправлялась на школьную экскурсию, я боялась, что случится что-нибудь такое, из-за чего мне придется с тобой расстаться. — Она сильнее сжала руку Фиби. — И я старалась ни в коем случае не допустить этого. Однако ирония заключается в том… — Миссис Робертс помедлила, затем закрыла глаза рукавом и покачала головой.