В студенческие годы, попав в инфекционное отделение Королевской больницы, я подробно расспросил об этом эпизоде нескольких медиков и медсестер, имевших к нему непосредственное отношение. Они рассказали мне, что молодой врач Кристиан Кох, обследовавший пациента, сразу заподозрил оспу. Однако консультировавшие его более опытные коллеги Поуль Эфферсе и Клаус Йенсен усомнились в правильности диагноза. Они ошибочно предположили, что сыпь у больного была следствием аллергии на пенициллин. Врачи Ове Йессен, Нильс Хойбю и профессор Вигго Фабер также были вовлечены в дело. Но на момент постановки окончательного диагноза и во время последующей изоляции пациента в отдельном здании реальный уход за ним осуществляли один-единственный медик (Палле Петерсоном) и две медсестры (Бенедикте Струнге и Элсе Нильсен). Если бы изначально доступ к больному имели только трое, меньше сотрудников подверглось бы риску заражения и не возникло бы необходимости их изолировать на время инкубационного периода (14–17 дней). Все трое вызвались ухаживать за студентом добровольно. К счастью, риск заражения был не очень высок, так как все врачи прививались от оспы несколько раз: при поступлении в школу, перед прохождением военной службы, а также при приеме на работу в инфекционное отделение и затем ежегодно. Отделение состояло из нескольких зданий (или павильонов) с достаточно просторными помещениями, так как большинство вирусов передается по воздуху. Участники тех событий рассказывали, как они общались через переговорные устройства, как журнальные листы с записями проглаживались горячим утюгом на газоне между корпусами, чтобы избежать распространения заболевания.

Пациента ежедневно фотографировали. В конце концов черные болячки, наполненные жидкостью, покрыли все его тело, особенно лицо. Кожа отслаивалась повсюду, кроме волосистой части головы. Больной умер, превратившись в сплошную мокрую рану, как будто сильно обгорел при пожаре. Врачи рассказали также, что все без исключения, кто хоть каким-то образом контактировал с ним, были изолированы в отделении, чтобы не допустить распространения этого страшного смертельного вируса, от которого нет эффективного лечения. Было установлено, что симптомы заражения проявляются с девятого по шестнадцатый день после заражения, то есть после контакта с инфицированным. Так что период изоляции продолжался как минимум неделю, после чего медперсоналу разрешили разойтись по домам. С помощью полиции были найдены и изолированы еще 589 человек, возможно имевших контакт с норвежским студентом до его госпитализации. В числе попавших на карантин оказались, например, все члены крупного студенческого сообщества из лечебного санатория в Скодсборге, где проживала возлюбленная пациента. Тех, кто не был привит от оспы, в срочном порядке вакцинировали. А также в профилактических целях ввели им гипериммунный гамма-глобулин против вируса, поскольку он содержит антитела, способные защитить от инфекции, прежде чем организм начнет реагировать на вакцину и вырабатывать собственные антитела. Изоляцию организовали в рамках мероприятий гражданской обороны, разбив палатки на специально подготовленной большой площадке у больницы на Блайдамсвай и разместив по 20 человек в каждой. Злополучный норвежский студент стал последним в Дании человеком, заразившимся оспой, этот случай подробно описан. Прививка от заболевания была исключена из обычной датской программы вакцинации в 1976 году. В 1978 году инфекционное отделение переехало из больницы на Блайдамсвай в новое помещение на Тагенсвай, организованное по тому же принципу: отдельные небольшие здания, расположенные на приличном расстоянии друг от друга.

Последний случай оспы в мире был зарегистрирован в 1977 году в Сомали. В 1980 году ВОЗ объявила о полном уничтожении вируса на планете. Ликвидация заболевания является одним из величайших достижений медицинской науки. На это потребовалось десять лет, и то лишь потому, что вирус черной оспы поражает исключительно людей. У него не существует иного хозяина помимо человека. Следовательно, он не может затаиться ни в каком другом естественном резервуаре. Кроме того, инфицирование неминуемо приводит к развитию заболевания, а значит, на Земле не существует бессимптомных носителей.

Официально вирус натуральной оспы хранится лишь в двух лабораториях: в Центре по контролю и профилактике заболеваний (Атланта, США) и в российском Государственном научном центре вирусологии и биотехнологии «Вектор». В Англии существовала еще третья лаборатория, владевшая патогеном, однако она была расформирована в результате его утечки в 1978 году. Все же нельзя с уверенностью констатировать, что два этих хранилища – единственные. В 1990-е годы, например, советские перебежчики рассказывали о лабораториях, где якобы производится этот возбудитель для начинения ракетных боеголовок. Однако никто так и не смог точно сказать, где находятся эти учреждения и действительно ли в них хранится запас патогена на случай возможной биологической войны. В 2014 году в США неожиданно были найдены его образцы, правда, в весьма скромном объеме. Их совершенно случайно обнаружили сотрудники Национальных институтов здравоохранения, прибираясь у себя в лаборатории. На одном из наиболее продвинутых американских объектов откопали шесть старых пробирок с вирусом, они лежали там с 1950-х годов. В Медицинском музее Копенгагена хранятся стеклянные лабораторные капиллярные трубки с «материалом для вакцины против оспы», около двухсот лет назад полученные из Англии. Было бы любопытно проверить, что в них за патоген – настоящий ослабленный вирус натуральной оспы или относительно безвредный вирус коровьей оспы? А может, и вовсе искусственно созданный вирус осповакцины? И к какому подтипу он относится?

Нельзя не задумываться о том, что тела погибших от инфекции людей, скованные вечной мерзлотой на Аляске, могут оттаять вследствие существенного изменения климата. И когда туристы и ученые примутся ездить туда и рыться в почве – намеренно или случайно, они могут запросто встретиться с натуральной оспой. Другое дело, что сегодня возможно воспроизвести вирус на основе последовательности генов в его геноме, а она хорошо известна и опубликована. Подобным образом реконструировали «испанку» 1918 года и, проведя исследования на животных, убедились в том, что она действительно была очень опасной. Одна мысль о новой эпидемии оспы настолько страшна, что многие страны подготовили планы действий в случае вспышки вируса, продолжают создавать масштабный запас противооспенных препаратов и вакцинируют подверженных заражению лиц. Например, сотрудников медицинских учреждений, причем как тех, кто никогда не был иммунизирован, так и тех, кто прививался, так как эффект средства снижается со временем и является оптимальным на протяжении пяти лет.

В подвале Института сывороток хранится большой запас таких вакцин – хватит на все население Дании. Лично проводя испытания эффективности препарата в моей лаборатории в 2001 и 2018 годах, могу с уверенностью заявить, что старая добрая вакцина против оспы по-прежнему находится в превосходном состоянии. Чтобы изготовить ее, приходится изрядно помучить телят. На коже животного в области живота делается несколько надрезов крест-накрест, как на подготовленном для запекания куске свинины. Затем в надрезы подселяется безобидный вирус осповакцины, взятый от другого, инфицированного теленка – примерно такими же движениями, какими натирают солью слой сала. Спустя несколько дней на месте разрезов на коже животного появляются ранки с сухими корками. Их осторожно соскабливают ножом, просеивают через некое подобие кофейного фильтра, а затем изготовляют однородный раствор. Вакцина готова. Так что, если каким-то загадочным образом заболевание вновь вспыхнет, мы встретим его во всеоружии.