– Польза – это когда отсутствует вред! А так девчонка ушла нетронутой и опять виноватой.

– В тебе говорит зависть. Иди и сдайся своему степняку – всем известно, какие они хорошие любовники, – в отместку поддел рогатый.

Птица, до этого спокойно расхаживающая по столу в библиотеке, потрясенно замерла с открытым клювом.

– Стесняюсь спросить, откуда ты это знаешь?

Бес, до этого спокойно лежащий, вздрогнул всем телом и прокричал:

– Ты что подумала, женщина?! Я не такой!

Шэдар рассмеялась, а ворон взлетел к полкам с книгами. Ведьма не ради развлечения залезла в библиотеку, ей нужны были сведения по ритуалистике и артефакторике. «Сердце Ахоры», которое выставят на всеобщее обозрение, являлось ключом к их свободе. В этом случае не придется жертвовать девчонкой и рисковать собой. Что бы ни говорили о ведьмах, но если есть бескровный способ решения проблемы, то они им воспользуются, исключая, конечно, одержимых. Шэдар не хотела причинять Дакасте зла, просто так случилось: на пути Шорох встретила именно ее, им обеим не повезло.

– Скажи-ка, неугомонный, а как ты умудрился проникнуть в хранилище? – небрежно спросила ведьма.

– Мои копыта там не цокали, – гордо заявил хвостатый.

– А лапы твоих серых воинов?

– С чего ты взяла, что я вообще взял артефакты из хранилища?

– Да? Тогда где? – еще небрежней поинтересовалась ведьма.

– А вот и не скажу! – злорадно рассмеялся бес, мстя Шэдар за мучения.

– Рогатый гаденыш! – выругалась Шорох и наступила бесу на голову. Пятачок связанного ушел в мягкую землю, но даже в этом положении бес умудрился с придыханием произнести:

– О да, госпожа. Я ваш раб.

Тяжело вздохнув, ведьма убрала ногу и принялась за дело. Бес замолчал, не мешая Шэдар управлять птицей. Задача перед ней стояла необычная – ворон собирался поглотить несколько десятков книг. Хвостатый всегда чувствовал грань, которую не стоит переходить, и сейчас наступил такой момент. Попасть под руку разозленной Шорох он не хотел, к тому же она спасала их жизни. Беса утешала мысль о том, что план на боях сработал вполне успешно. Пока рогатый отвлекал толпу, загипнотизировав рыжего паренька, перебравшего со спиртным, его серая гвардия успела утащить турнирный общак. Теперь богатство ожидало, чтобы его перенесли в книгу, но с этим бес, наученный горьким опытом, торопиться не собирался.

Тем временем Шэдар уже валилась с ног от усталости. Для поглощения книг требовался нешуточный контроль, и у ведьмы давно болела голова от напряжения.

Когда счет пошел на третий десяток, бес соизволил сказать:

– Интересно, тому мужику тоже хочется узнать, сколько за раз способна сожрать ворона? – Хвостатый, в отличие от Шорох, смотрел за окружающим миром.

– Какому мужику? – переспросила Шэдар, теряя концентрацию.

– Да вон ему, ненасытная моя.

Ворон замер и повернул голову. Шэдар увидела мужскую тень и поняла – этот человек шутить не станет. Она чувствовала, что если сейчас не уберется из библиотеки, то останется тут навсегда.

Птица резко взлетела. Вслед ей понеслись заклинания, которые практикуют только темные маги.

Рантар

Асти шел по коридору университета и предвкушал, как задвинет сегодня дела и наконец выспится. Его жизнь в университете вошла в размеренное русло, и Рантар втянулся в ее спокойное течение. Все-таки он попался в ловко расставленные сети Лао. Пусть друг и отправился в Вольные Земли, но сумел сделать так, чтобы Асти накрепко увяз в болоте преподавательской деятельности. Хитрый лис, как всегда, сумел извлечь выгоду из сложившейся ситуации.

Дети Зогарда тоже притихли, то ли испугавшись активности подчиненных Рантара, то ли ожидая открытия выставки артефактов. Маг ощущал, как в город стекаются культисты, и отчеты его ребят подтверждали это. В душе уже копошилось то чувство, когда человек приближается к цели. Он был хищником, и добыча сама кралась в его логово.

– Декан Асти.

Рантар, услышав знакомый голос, ускорил шаг. Но желающий пообщаться не отставал.

– Декан Асти! – уже более настойчиво позвали его. Маг понял, что тактическое отступление не удалось, и резко развернулся. Когда встретился взглядом с преследователем, то ни один мускул его не выдал.

– Профессор Зажгисоль! – воскликнул Рантар, намеренно коверкая имя зельедела. – Что привело вас в обитель бумаги и пера?

Асти прекрасно знал, что баночник, именно так мысленно называл его маг, терпеть не мог главный корпус, где располагались кабинеты ректора и ответственных за хозяйственное обеспечение университета – всех тех, кого зельедел презрительно называл бумагомарателями.

– Я по вашу душу, декан, – недовольно ответил Зигисоль, который прекрасно понял, что боевой маг над ним потешается.

– Я бы предпочел, чтобы на вашем месте оказалась пышногрудая блондинка, – усмехнулся Рантар.

– Не сомневаюсь, декан Асти.

Губы зельевара превратились в линию. Он напоминал Рантару летучую мышь. Будто тот художник, что рисовал крылатую гадину, легким росчерком пера сотворил и Зигисоля: узкий нос, тонкие губы, темные, близко посаженные глаза и мелкие острые зубы. Асти каждый раз с интересом смотрел тому в рот, ожидая, что во время разговора все-таки станут заметны клыки.

– Декан! – вновь окликнул его Зигисоль.

– Да-да! Я весь внимание.

– Я по поводу отработки факультетов.

Брови Рантара невольно взлетели вверх. Похоже, ему предстояло услышать что-то из ряда вон выходящее, профессор обладал редким чувством справедливости.

– И?

– У меня есть уйма экспериментальных зелий и составов, но, как и у любого изобретателя, не хватает добровольцев.

Рантар посмотрел на просителя под совершенно иным углом – в тихом омуте какие только твари не обитают. Сам он, в отличие от Зигисоля, придерживался старых проверенных воспитательных методик. Так, например, его боевики оросили по2- том весь полигон, а пото2 м еще раз и еще. В общежитие каждый герой возвращался ползком или на руках товарищей с других факультетов. Теперь адепты трижды подумают, стоит ли влезать в сомнительные мероприятия и позорить честь воинов.

– Я вижу, в вас горит огонь познания, – в духе Лао ответил Асти. Мысленно маг проклинал друга за то, что он бросил его в море, не научив плавать. – Но, к сожалению, университет отчитывается перед императором за все смерти адептов во время обучения.

– Неужели вы думаете, что я готов причинить кому-то вред из злого умысла! – всплеснул руками Зигисоль.

– Ну что вы, профессор, о каком умысле речь? Я говорю о творческом вдохновении, которое подчас способно распылить горы. А жизнь так хрупка.

– Общение с шифу Лао не идет вам на пользу, – задумчиво произнес зельедел. – Полагаю, вы ответили мне отказом.