– Сагар мне клятву на крови принёс, – сказала, взгляда от Селины не отрывая, – он мне в войне с эльфами поможет, хочет того или нет.

По розовым губам скользнула измотанно-недовольная улыбка.

– А ты спроси у Эдона, – ласково велела Видящая, кивнув за мою спину на того, кто продолжал хрипеть и рычать, – как клятва на крови выглядит, кто кровь пускать должен и какие слова при этом звучать должны.

Я не шевельнулась. Просто точно знала: всего движение – и я рассыплюсь, разлечусь по полу хрустальной крошкой.

Мне не хотелось больше правды, слов, признаний. Не хотелось возмездия, справедливости. Ничего не хотелось.

Лишь тишины. Одиночества. И чтобы не было этой выворачивающей наизнанку боли, от которой даже дышать было сложно.

Пожалуйста, пусть это всё прекратится.

Пожалуйста, я больше не выдержу.

– Эдон, – Селина, не дождавшись от меня слов, сама демона окликнула, – расскажи наследнице Силы, как демоническая клятва верности выглядит.

Нет, нет, нет… Ни слова не говори, Эдон, ни слова не произноси.

Но демон не услышал моих молитв и захрипел:

– Оба кровь на шее пустить должны… оба слова ритуальные произносить обязаны. Только тогда клятва крови силу обретает. Коль нарушить – сгорит клятву принесший заживо…

Сказать, что я себя дурой последней чувствовала, это ничего не сказать. Тряпкой половой, о которую ноги вытерли. Вещью неразумной – использовали и выбросили, смеясь.

Не осталось во мне сил. Не было их – и всё тут.

Но при этом портал я сама открыла, собственной магией. И закружился вихрь, стирая грани реальности, да только шагнуть в него мне не позволили.

– Олеся, – окликнула Селина, даже шаг ко мне сделала, – а как же наказание? Я всю твою семью сгубила, правду страшную скрывала. Ты не можешь просто взять и уйти.

Могу. И уйду.

– Жизнь будет твоим наказанием, – проговорила, не глядя на Видящую.

И шагнула в свет, уже из портала слыша стремительно отдаляющийся яростный вопль.

* * *

Едва на белый мох ступила, в тот же миг рванула к дому, в отдалении стоящему. Да только друзья мои наготове были, метла сама навстречу юркнула, а на ней и ворон с анчуткой сидели, и даже сумка моя у нечисти в лапах покоилась.

Но прежде чем портал открывать, я анчутке очень серьёзно сказала:

– Раньше у дома моего было озеро большое, сейчас земля мёртвая. Не знаю, вернутся ли ведьмы и вернут ли они жизнь в земли. Уверен, что дом свой покинуть хочешь? На Кахехар я больше не вернусь.

Спрашивала, потому что нечисть в реке же жила до знакомства со мной, и украсть его я не имела никакого права.

Но монстрик уверенно кивнул, не сомневаясь ни мгновения. Метла рядом пристроилась, а ведьма взялась прямо здесь портал крутить.

Большой, сильный, сложный.

В другие миры всегда попадать сложно. Никогда не знаешь, куда тебя перекинет, если якорей специальных не наставил, чтобы по ним ориентироваться. Может и на Безаверд выбросить, и тогда точно смерть, причём мгновенная. В этом мире раньше люди жили, пока маги не пришли и не захотели господство на себя взять. Война случилась. Страшная, нечеловеческая, сотни тысяч жизней унесшая и Безаверд ненавистью и злобой напитавшая. Не до конца разрушенный мир отныне живых не терпел и уничтожал любого, кто в него портал открыть пытался. Говорят, правительство Сефроя, заботясь о населении Сферы, как могло изолировало Безаверд и теперь попасть туда не так уж и просто, но… Даже в самой совершенной защите можно найти изъяны. А уж если эту защиту изнутри сам мир разрушает…

Я невольно поёжилась от безрадостных дум, но плетение удержала. И, как по учебнику вливая энергию в необходимые потоки, продолжила одной рукой держать всю паутину нитей, второй делать моток за мотком.

Короткая вспышка. Потоки стабилизировались. Мы с моей компанией, отчаянно храбрясь, попытались шагнуть внутрь, когда со стороны демонического посёлка послышался рёв пламени.

Голову я повернула невольно, машинально, среагировала на огонь, увиденный уголком глаза.

Там, на расстоянии в сто пятьдесят шагов, на землю шагнул мужчина. Строгий чёрный костюм, распущенные чёрные волосы, обрывающиеся на уровне плеч, и ужас в горящих золотом глазах при виде меня.

Ужас, это и правда был он. За ним, чуть менее яркие, находились отчаяние, вина, сожаление, мольба… но сильнее всего был ужас. В глазах, на лице, в напряжённой до предела фигуре, в сорвавшемся с губ беспомощном «Леся…»

Не прощу, Сагар. Никогда простить за такое зло не смогу.

Жаль, не хватило духу твою жизнь оборвать… Смерть – достойное для тебя наказание, да только я не бог, чтобы решать, кому жить, а кому умирать.

Так что от моей руки ты не умрёшь, повелитель Кахехара. Я тебя не убью… а вот ты меня сумел.

В портал я не шагнула – рухнула. Когда стояла, ноги ещё хоть как-то держали, но едва шаг сделала, дрожащие колени подкосились и сил удержаться не хватило. Так что в портал лично я упала, товарищи мои верные следом юркнули.

А там, вдали, послышалось истошное, сердце в клочья разрывающее:

– ЛЕСЯ!

* * *

Я не умею создавать безопасные порталы. Никогда не умела, так и не научилась.

В результате нашего перемещения я сломала руку и два ребра. К счастью, на этом потери заканчивались, потому что все остальные на метле были, а она магией защищена и остальных тоже уберегла. Уже корчась на земле от боли, я думала о том, что тоже надо было на метлу забраться, тогда цела бы осталась.

Вот только в том, что слёзы из глаз бежали не столько из-за боли физической, сколько из-за душевной, я почему-то не сомневалась. Могла бы – поревела от души, с воем и всхлипами, но… два ребра сломаны были, мне из-за них даже дышать трудно было.

– К лекарям нужно! – всполошился Вездефор.

По уму да, надо к лекарям, да где их взять-то, если и сами не пойми где? Лес кругом незнакомый, но хоть не белоствольный, значит, не на Кахехаре мы больше.

– Найдите, где ночь переждать, – прохрипела с трудом и зубы стиснула.

Не было у меня права умирать посреди леса. Меня впереди бой ждёт смертельный, для которого все силы скопить надо. Силы, которых и не было же совершенно. Все после боя демонов истратила, а восполнялись они… ну, хорошо, если вообще собирались восполняться.

Но выбора не было и тут. Пришлось наскрести те крохи, что всё же нашлись, и все до последней пустить на восстановление рёбер. Они мне важнее руки сейчас были. Одно плохо – магии не осталось, и итогом магического истощения стало головокружение, обрушившаяся слабость, тошнота и последовавшая за ней…

Поесть я так и не успела, а потому и не рвало меня толком, а наизнанку выворачивало. Скрюченную, плачущую, разбитую и растоптанную.