Так бы и стояла всю жизнь. И пофиг, что все на нас таращатся.

– Марта, вчера мы с тобой устроили шоу в столовой и всем объявили, что мы вместе. А теперь ты хочешь, чтобы я шел туда один?

– Но мы сегодня весь день играли на публику, – возражаю я. – Зачем еще и в столовой?

– Мы почти весь день провели исключительно в своем классе. А там будет вся школа. И сама знаешь кто. Его первого бы стоило убедить, что ты моя, чтобы он перестал иметь виды на тебя.

– Ты так говоришь о нем, как будто он маньяк какой-то.

– Он игрок, азартный игрок. Если он решил, что ты его добыча, он просто так не отступится. Поверь мне, если этот парень на кого-то положил глаз, так этот кто-то еще сразу и не бросился к нему в объятия, этот кто-то становится самой желанной добычей.

– Мне кажется, или все это психушкой попахивает? – я говорю с сарказмом в голосе, в то время как саму меня пробивает нервная дрожь.

Я верю в то, о чем говорит фон Дервиз.

Пока мы идем в столовую, я интересуюсь:

– Но ты вроде как с ним дружишь. Почему?

– Не то чтобы мы с ним друзья, просто Амина его дальняя родственница. Поэтому мы и общаемся по-приятельски.

– Понятно, – киваю я.

В столовой царит оживление. Голодные ребята гремят ложками и тарелками, между столиками проносятся официанты. Я замечаю Мальвинку, которая подмигивает мне и выразительно дергает бровями, заметив наши с Красавчиком сцепленные руки.

Я закатываю глаза, а сама при этом размышляю о суперклее и возможности всю жизнь провести, держась с моим Прекрасным Принцем за руку.

Я думала, что мы сядем отдельно, но Красавчик притягивает еще два стула к столику, где уже сидят его друзья, и по-джентельменски предлагает присесть.

Ладно, посмотрим, что из этого получится. Я устраиваюсь за столом, пока на меня не очень-то дружелюбно смотрят ребята.

Слава Богу, блондинистый урод сидит не рядом со мной. Правда, напротив. Поэтому, когда я присаживаюсь, то тут же натыкаюсь на его пристальный взгляд. Я никогда не отличалась трусостью или робостью, но сейчас, когда он так оценивающе проходит своим взглядом вдоль всего моего тела, мне просто хочется спрятаться за фон Дервиза и не вылезать оттуда до конца обеда.

Видимо, не одна я замечаю интерес урода к себе.

– Кажется, я тебя предупреждал, – рычит где-то сбоку от меня фон Дервиз.

Я даже не заметила, как он пододвинулся ближе ко мне и теперь, закинув руку на спинку моего стула, свирепо смотрит в упор на блондина.

– Эй, Дер,  успокойся! – смеется блондин, поднимая руки верх. – Я ведь даже ничего не сделал. Ты чего такой раздраженный? Подружка отказалась сегодня ночью удовлетворить тебя?

– Просто заткнись, – я чувствую, как парень, сидящий возле меня, напрягается всем телом, услышав эти слова.

Мне кажется, что урод пытается специально его вывести из себя.

Поэтому я лишь улыбаюсь, кладу свою руку на бедро фон Дервиза и, повернувшись к нему, говорю елейным голоском, как у влюбленной дурочки:

– Милый, не обращай внимания, он просто завидует. Девушка предпочла ему тебя, вот он и злится.

– Было бы чему завидовать,– огрызается блондин, но по зло прищуренным глазам я понимаю, что попала в яблочко.

– А вы ребята, хорошо устроились, – через какое-то время подает голос Сухостой.  – Общая дверь между спальнями, которая не запирается. Интересно, что по этому поводу думает воспитательница.

Я понимаю, на что она намекает, поэтому вмиг вспыхиваю:

– Алина Анатольевна знает.

– О, вот это да! – начинает ржать придурок. – Значит, Дер, ты имеешь доступ к этому телу двадцать четыре часа в сутки и ни с кем больше не хочешь делиться?

– Эта шлю… – в очередной раз пытается оскорбить меня Сухостой, но ее неожиданно перебивает Амина:

– Хватит! Прекратите. Это не наше с вами дело, – и она мило так улыбается нам с Красавчиком.

Представляете? Улыбается!

Несколько секунд я размышляю о том, возможно ли было попасть в альтернативную реальность и не заметить этого. Но все мои предположения о такой возможности исчезают, когда я вижу, как фон Дервиз благодарно улыбается ей одним уголком губ, а она в ответ лишь слегка наклоняет голову. У меня возникает четкое ощущение, что они сейчас пообщались между собой, не произнеся ни слова.

Прелестница была права – они созданы друг для друга. Наверняка, она не ведет себя как ревнивая стерва, потому что фон Дервиз предупредил ее, что это всего лишь фарс.

Внезапно я чувствую себя не в своей тарелке. Разыгрывать из себя влюбленную дурочку, когда о твоем вранье никто не знает, и делать это, когда бывшая твоего ненастоящего парня в курсе – это две разные вещи.

Усилием воли я заставляю себя просидеть еще ровно пятнадцать минут за столом, лениво ковыряясь в тарелке. Свои самые долгие в жизни пятнадцать минут. Все это время ребята живо общаются, обсуждая каких-то общих знакомых  и вспоминая случаи из их школьной жизни. Даже если я бы захотела поучаствовать в их разговоре, мне нечего было бы рассказать.

Глянув на позолоченные часы, что висят на стене скорее для декора, я с облегчением отмечаю, что выделенные самой себе пятнадцать минут прошли. Когда я уже встаю, чтобы уйти, пробормотав что-то про дела и срочность их выполнения, Амина останавливает меня вопросом:

– Спешишь на работу?

Я замираю, не веря своим ушам. Амина смотрит на меня, и я вижу в ее глазах торжество.

Она готовилась к этому. Ждала, выжидала момент, чтобы нанести по мне удар тогда, когда я меньше всего этого ожидаю.

Но не это самое страшное.

Страшно то, что она могла узнать о моей подработке только от одного человека.

Я перевожу взгляд на фон Дервиза, но он не смотрит на меня. Он смотрит на любовь всей своей жизни и хмурится.

– Это не твое дело, – огрызаюсь я, не зная, что еще могу сказать.

– Как грубо, – досадливо морщится Амина, пока я лихорадочно ищу в кармане жилетки деньги за обед, чтобы заплатить и убежать отсюда. – Я же просто спросила.

– Я не поняла, – Сухостой трясет головой так, как будто ее кто-то по ней неожиданно ударил. – Марта, ты работаешь? Но где?

– Послушайте, оставьте мою девушку в покое, – пытается унять своих друзей фон Дервиз, но это бесполезно – гончие учуяли кровь.

– Дер, на самом деле, где тут можно работать? – тоже не может сдержать своего любопытства Алекс. – В столовой?

Прежде чем я успеваю достать несколько сотен из кармана,