объятия фон Дервиза становятся крепче, после моих слов.

– Я знаю, – шепчет он в ответ.  – К сожалению, такие парни встречаются. После того, что он творил здесь в прошлом году, его отправили учиться во Францию. Но, по-видимому, и там он продолжал считать себя королем всего мира. Его родители уговорили директора вновь взять всего на одну четверть их сыночка. Но, кажется, его уже ничто не исправит, – немного помолчав, он добавляет: – Прости, что заявил всем, что ты моя девушка. Если бы я этого не сделал, он продолжал бы приставать к тебе, пока не получил свое. Причем способы твоего завоевания вряд ли тебе понравились.

– Не сомневаюсь, – хмыкаю я. Страх, отчаяние и унижение практически ушли. На место них сейчас пришло спокойствие и какое-то непривычное для меня чувство защищенности. – Только что мы теперь будем делать с этим твоим заявлением?

– Извини, но до конца года нам придется немного попритворяться. Иначе все поймут, что я наврал, и этот придурок вновь начнет охоту.

– Не думаю, что у нас получится, – вздыхаю я.

Я понимаю, что мне хочется услышать его возражения, уверения, что это будет сделать совсем не сложно, но он молчит.

Отстранившись от него, я направляюсь в ванную.

– Мне нужно умыться, – говорю я на ходу.

– Хорошо, – отвечает он.

Когда я почти закрываю за собой дверь, до меня долетают его слова:

– А я думаю, что это будет легко.

Глава 23.

Итак, мой первый официальный день в качестве подружки фон Дервиза. Как вам описать мое состояние? Хм… странное.

Я просыпаюсь утром с таким необычным чувством предвкушения и какого-то волнения. Наверное, именно так чувствуют себя невесты в день своей свадьбы.

Я придирчиво осматриваю свою стандартную школьную форму на предмет дырок или грязи. В первый раз мне хочется, чтобы в пансионе не было этой дурацкой формы – тогда я могла бы одеть свое лучшее платье, которого у меня нет, и выглядеть рядом с фон Дервизом достойно. Ведь он такой красавчик, а я…

Черт, да что со мной такое?

Я встряхиваю волосами, прохожу в ванную и рассматриваю себя в зеркале. Я ведь тоже красотка, и всегда это знала. Откуда взялась сегодня эта неуверенность в себе? Возьми себя в руки, Марта! Надо просто подчеркнуть свои достоинства и скрыть недостатки.

Пока наношу макияж, вспоминаю, как вчера после ухода Красавчика ко мне ворвалась Алиска. Она очень долго обзывала блондина разными неприятными формулировками, а когда ее фантазия иссякла, призналась, что ее самой в тот момент в столовой не было, но почти все кто-то снял на видео и теперь эта запись ходит по просторам инета.

– Я, конечно, понимаю, что эти слова про его девушку – фигня, но мой брат выглядит здесь таким… – задумчиво протянула она, когда мы в очередной раз просматривали отрезок видео, где фон Дервиз убьет урода.

– Каким? – с любопытством поинтересовалась я, потому что лично мне казалось, что выглядел он очень горячо. Но что-то сомнительно, что его сестра думала также.

– Не знаю. Бешенным. Выведенным из себя. Злым. Поверь мне, таким устрашающим я его вижу первый раз в жизни.

И я поверила. Точнее, мне хотелось верить, что он так разозлился именно из-за того, что кто-то меня обидел.

– Марта, ты где? – голос фон Дервиза вырывает меня из воспоминаний, и я торопливо докрашиваю второй глаз.

– В ванной! – кричу я, пока пытаюсь воткнуть плойку в розетку. – Дай мне пять минут!

Сегодня утром он прислал мне смс, где сообщал, что зайдет за мной, и мы вместе пойдем на уроки. Как пара.

Прошло десять минут и вот я готова. Макияж нанесен, волосы распущены и уложены мягкими волнами, одежда… ну, школьная форма, как школьная форма.

Я выхожу из ванной и сразу замечаю Красавчика, который непринужденно развалился на моей кровати,  ковыряясь в своем планшете. Он быстро переводит свой взгляд на меня и удивленно поднимает брови.

– Не знаю, что в тебе изменилось, но выглядишь ты очаровательно.

– О, спасибо, – стараюсь, чтобы мой голос звучал с сарказмом, но из-за предательского румянца, это скорее выглядит как заигрывание.

Мы выходим из комнаты и направляемся в учебную часть пансиона. Фон Дервиз берет меня за руку, чтобы показать всем, что мы вместе. Весь путь до класса нас провожают перешептывания и косые взгляды. Кто-то смотрит на нас брезгливо, мол, вроде должны глотки друг другу грызть из-за наследства, а не миловаться. Кому-то кажется, что все это ужасно романтично, и они протяжно вздыхают, пока мы проходим мимо.

Около самого класса фон Дервиз обнимает меня за плечи и шепчет:

– Мы явно произвели фурор. Думаю, что мы даже переплюнули историю с Третьяковым.

 Я хихикаю в ответ. Реально, блин, хихикаю.

И очень надеюсь, что он считает, что я это сделала специально на публику.

– Молодые люди, проходим в класс, – строгий голос заставляет нас отпрянуть друг от друга и обернуться.

Позади нас стоит нахмурившаяся Анфиса Павловна и смотрит своим строгим взглядом из-под очков. Если она что-то и подумала о нас с фон Дервизом, то ничего не сказала, лишь еще раз указав, чтобы мы проходили в кабинет.

– О, а вот и сладкая парочка, – начинает источать яд какая-то девчонка из банды Александровой, которой как кость поперек горла стоит фон Дервиз со своей плебейской кровью. Поймав на себе строгий взгляд от учительницы, она замолкает.

Думаю, что ненадолго.

Когда мы проходим мимо парт бывшей девушки Красавчика и его друзей, они ничего не говорят. Только Алекс кивает нам в знак приветствия.

Все остальное время до конца занятий мы усиленно делаем вид, что безумно влюблены друг в друга. Красавчик постоянно шепчет мне на ухо какую-то чушь во время уроков, от чего все мое тело плавиться, а мозг не может ничего выдать большего, чем обычное «ага», «точно», «нет, не думаю».

Господи, Марта, и когда ты успела превратиться в настоящую размазню?!

Уроки закончились, наступило время обеда. Я хочу улизнуть в комнату, потому что не намерена в ближайшее время появляться в столовой. Пускай этот случай забудется, да и шеф меня уже не пустит на кухню помогать, пока я не сделаю медкнижку.

– Куда это ты собралась? – Красавчик притягивает меня к себе, когда мы выходим из класса, и я пытаюсь уйти в свою комнату.

– В комнату, – я награждаю его строгим взглядом, который предупреждает, что только попробуй возразить мне – пожалеешь.

Он тяжело вздыхает, но не отпускает. Я оказываюсь прижатой к его груди, и мне ничего не остается, как