Я, завернувшись в теплый толстый халат, открыл стеклянные двери и вышел из банного отделения коттеджа, оказавшись снаружи. Пусть и было холодно, пар от воды купален, который окутал весь выступ, немного согревал. Я сразу заприметил своих, которые заняли отдельную ванную и уже сидели в ней по пояс. Там грелась и Алесса, которая с любопытством слушала какие-то рассказы Киллиана. Рядом с ними сидели Себастиан и Стелла, которые тоже кивали и иногда кидали реплики. Удивительно, но я не заметил злых взглядов Лиссы на Себастиана. Только злорадные ухмылки. Похоже, они все-таки перебороли свою бестолковую вражду. Но, очевидно, по итогу превратились в заклятых соперников.

На пути к ним я пересекся с Майло Андервудом, который шел по холоду совершенно без халата. Он был крепкий, но бледный. Темные волосы огибали угловатое лицо куратора, который уставился на меня черными пустыми глазами.

— Хилл, — сказал он низким голосом.

— Андервуд, — передразнил я его.

Куратор ухмыльнулся, а потом уставил руки в бока. Я заметил на его предплечье какие-то шрамы, а выше — синяки с внутренней стороны рук. Выглядело… странно.

— Идешь к нашим? — спросил он.

— Да. А ты нет?

— Нет. У меня другие дела.

Майло поскреб ногтями свои руки, вздрогнул от холода и, бросив на меня последний взгляд, ушел. Чудной он какой-то в последнее время.

Я скинул халат с плеч, поежившись от холода. От природы я имел тонкую светлую и мягкую кожу, поэтому быстро замерзал. Постаравшись как можно быстрее оказаться в горячей воде, прячась от легкого северного ветра, я сел между Салливаном и Диаз, которые мельком глянули на меня.

— Марио, — обратилась ко мне Лисс. — Ты, кажется, похудел.

Я вскинул брови, опустив золотые глаза на свои ноги, которые было едва видно сквозь голубую аквамариновую воду.

— Разве? — спокойно спросил я.

— Ага, ключицы торчат, — ответила Алесса, а потом сразу переключалась на Киллиана, который что-то тихо шепнул ей на ухо.

Моей груди коснулась смуглая рука Стеллы; она внимательно рассматривала глубокими карими глазами мои ключицы. Затем подняла взгляд на мое лицо и улыбнулась.

— Выглядит эстетично. Ты худой, но в пределах нормы.

Я с толикой равнодушия улыбнулся ей в ответ. Свои густые темные вьющиеся волосы Стелла завязала в узел на голове, демонстрируя всем прекрасную правильную форму лица и точеную линию шеи и плеч. Я, как художник, мог лишь любоваться этим и созерцать. Такую хрупкую и стройную натуру, наверное, одно удовольствие рисовать. Мое внимание отвлек Себастиан, который дернул меня за локоть и привлек к себе.

— Мы сегодня остаемся здесь ночевать? — спросил он.

Я повернулся к Салливану, встретившись с его разноцветными радужками глаз.

— Нет, — покачал я головой. — Дядя Матте сказал, что ночью мы уедем на трансфере.

Себастиан чуть ближе склонился ко мне, коснувшись моего плеча грудью. Он показался мне хитрым, а на губах заиграла ухмылка. Голос его стал таким тихим, что его мог слышать лишь я.

— Сядешь вместе со Стеллой?

— Для чего?

— Она льнет к тебе как кошка. Бери ее горяченькой.

Я поморщился, хотя от его слов мне не было противно.

— Фильтруй, что говоришь, Себ. Она же сестра Саймона и подружка Алессы.

— И? — усмехнулся Салливан.

— Я ее не хочу, — с неохотой произнес я; мне не хотелось говорить такие очевидные вещи. — Даже не воспринимаю в таком смысле.

Себастиан как-то подозрительно покосился на меня, молча кивнув пару раз и отстранившись. Он тоже не отличался каким-то мощным телосложением. Парень был лишь более загорелый и с большим количеством рельефных мышц. Я боковым зрением посмотрел на Стеллу. Она сидела рядом, обхватив ноги руками и положив на колени подбородок. Всматривалась в воду, размышляя о чем-то и даже не слушая сдавленный смех моей диковатой близняшки.

— По Саймону скучаешь? — спросил я ее абсолютно серьезно, сам не ожидав от себя проявления внимания.

Диаз подняла голову, слегка удивленно глянув на меня.

— Откуда такие мысли?

— Ты же любишь его, разве нет? — Я пожал плечами. — Логично было бы предположить, что скучаешь.

Она с какой-то теплотой и добротой улыбнулась мне.

— А ты скучаешь по Алессе, когда ее нет рядом?

Лисс сразу отозвалась на свое имя, дернувшись и глянув на нас своими глазищами. Смешные растрепанные платиновые волосы, торчащие уши, вздернутый нос и не менее «вздернутый» характер. Ее глуповатый вид заставил меня тихо засмеяться и умилиться этой девчонке. И нам еще угораздило родиться ближайшими родственниками.

— К счастью, у нас не совсем такие отношения, как у вас с Саем, — ответил я с долей иронии. — Но я редко скучаю по ней, — кивнул я в сторону Лисс. — Я всегда чувствую ее, поэтому создается ощущение, что она где-то рядом. Это иногда даже надоедает.

Это правда: мы с Лисс действительно были чем-то единым, редко расставаясь и поддерживая какую-то незримую, ментальную связь. Несмотря на это, она нарекала меня занудой-интеллектуалом с дистрофией (и откуда она знает такие слова?), а я ее — диковатой дурочкой без инстинкта самосохранения. Но это и была семейная любовь. Выходить за какие-то границы, как Стелла и Саймон, мне вообще не хотелось.

— Тем не менее этой заносчивой обезьянке везет, — вступил в наш диалог Салливан. — Что бы тебе ни говорил этот красавчик, он печется о своей сестре как чокнутый. Впрочем, как и Киллиан.

Его слова услышали Алесса и Кастеллан, недобро глянув на Себастиана.

— Я не пекусь о ней как чокнутый, — сказали мы с Киллианом хором.

Повисло молчание, после которого девочки захихикали, Себастиан ухмыльнулся, а я переглянулся с Кастелланом.

— Завидуй где-нибудь в углу, — небрежно бросила Салливану Лисс. — И не покушайся на самого лучшего куратора, он мой.

Она гордо улыбнулась, а Киллиан потрепал себя по вьющимся выгоревшим волосам, не зная, куда себя деть.

— Очнись, мой куратор — твой дядя, который почти стал чемпионом мира по серфингу.

— Он почти стал, а Киллиан — станет, — заявила Лисс. — Когда поедет на чемпионат.

Себастиан с презрением засмеялся, а Лисс стала брызгаться в него водой. Киллиан покраснел от стыда, как обычно делает, когда Лисс возносит его до небес в разговоре с другими. Я ощутил на своем колене руку Стеллы и заметил ее игривую усмешку.

Вокруг творился полный дурдом.

— Так значит, его ты любишь больше, чем меня? — раздался сзади чужой мужской голос. — Будешь за него болеть, Лисси?

Мы все разом обернулись и увидели Маттиаса Хилла с мокрыми волосами, разбросанными по плечам. Он был в шлепанцах и халате, осматривая нас.