Но вот старик сделал знак, и все кругом замерло. Над поляной повисла гнетущая тишина. Слышалось только, как где-то рассыпается трухлявая древесина. Старик поманил Василису к себе. В его бледной ладони сверкнул металл. Блестящий медальон упал в ее дрожащую руку. Она смиренно приняла его и, не поднимая головы, торопливо вернулась к племяннику.

– Тимоша, иди ко мне! Скорее, милый.

Тим не отводил взгляда от страшного старика. Холод и страх сковали его тело. Руки и ноги отказывались слушаться. Тетка потянула сильнее.

– Тимошенька, что же ты? – почти рыдала она. – Пойдем! Не смотри туда.

Они пошли. Еле успевая за теткой, Тим оглянулся. Поляна бурелома осталась позади. На ней уже никого не было. Обломок дерева окутало густым туманом.

Почти стемнело, когда тропа выбралась на проселочную дорогу. Вскоре они услышали шум мотора и увидели прыгающий по ухабам свет фар. Их нагнал старенький трактор. Позади него тряслась пустая тележка. Водитель притормозил и, перекрикивая шум двигателя, весело прокричал.

– Не рановато ли по грибы ходили? Залазьте в кузов. Так и быть, подвезу за парочку мухоморов!

Долго упрашивать не пришлось. Они мигом забрались в тележку, и трактор поскакал по дороге. Тим так устал, что уснул сразу, как только уткнулся в теплый бок Василисы.

В Тотьму приехали глубокой ночью. На улице встретился милицейский патруль. Василису спросили – кто такие, откуда. Удивились, услышав про Ясноводскую – об их деревне уже несколько лет никто ничего не слышал. Василису с Тимом проводили в отделение, напоили чаем и нашли где переночевать.

На новом месте началась новая жизнь. Это было счастливое время. Появились новые друзья. До памятного половодья оставался еще один год, и вода пока не страшила Тима. Целыми днями он с мальчишками пропадал на реке. Они ныряли с высокого берега, плавали на плотах к камню Лось, ловили рыбу на перекатах. Василиса знала о похождениях племянника и просила его быть осторожным, но он редко слушался ее.

В Тотьме Тим впервые побывал в музее, и не в каком-нибудь, а в музее мореходов. Было странно и удивительно видеть его здесь, в тысяче километров от моря. Мир путешествий захватил воображение Тима и уже не отпускал. Он целыми днями бродил по залам, мог часами слушать о смелых первооткрывателях и ловких купцах, об их опасных приключениях и удивительных открытиях. На глобусе не было места, о котором бы не знал Тим. Над его кроватью висел атлас звездного неба и карта Острова Сокровищ.

Тим жил духом приключений, представлял как его лицо обдувает соленый морской ветер, как круто вздымаются пенные валы волн, но… Наступила весна. На реке начался ледоход и рыбалка, чуть не окончившаяся его гибелью, навсегда поселила в нем боязнь к водной стихии. Пережитое тогда потрясение буквально перевернуло его жизнь. Отныне вид бескрайних и бездонных морских просторов заставлял его сердце сжиматься, а пальцы холодеть. И хотя это были всего лишь рисунки, Тим с содроганием думал о том, что может подстерегать его в этих глубинах. Неизъяснимое чувство ожидания чего-то неведомого и скрытого от глаз под поверхностью воды ни на минуту не оставляло его.

В Тотьме они прожили три года, и однажды Тим заметил, что с Василисой что-то не так. Целыми днями она о чем-то думала и хмурилась. Настал день, когда придя из школы, Тим увидел, что тетка сидит на собранных чемоданах. Подперев руками голову, она глядела в пол. Когда Тим появился на пороге, тетка поднялась ему навстречу.

– Мы уезжаем!

– Как уезжаем? Куда? Когда вернемся?

– Никогда.

Тим ничего не понял. Он не хотел уезжать из полюбившегося ему города, от друзей, но Василиса была непреклонна. Через час небольшой автобус выехал за окраину Тотьмы. Он вез Василису и Тима туда, где их никто не знал, и где его тетка надеялась скрыться от своих страхов.

Утром следующего дня они прибыли в Ярославль. Несмотря на внезапный переезд и оставленных в Тотьме друзей, Тим скоро привык к новому месту. Город понравился ему. Здесь все было больше, быстрее, необычнее. По дорогам мчались машины и автобусы. Каждый день с городского вокзала отходили десятки поездов. По реке медленно плыли круизные теплоходы, у причалов суетились речные трамваи. Сколько раз Тим сбегал с уроков и шел на вокзал или реку, где до глубокой ночи любовался медленно текущей водой, белоснежными кораблями и гудящими на прощание поездами. Он знал, что должен победить боязнь воды. Без этого не стоило даже думать о путешествиях.

И вот однажды настал день, когда Тим решился. Его выбор пал на теплоход «Нижний Новгород». Так Тим хотел убить сразу двух зайцев – почувствовать себя настоящим путешественником и навсегда забыть о страхе воды. Где как не на теплоходе можно было совместить и то, и другое.

С толпой провожающих он зайцем пробрался на борт. Корабль отдал швартовы и отошел от пристани. После твердой земли зыбкая палуба теплохода казалась чем-то не надежным и поначалу наводила страх. Но потом Тим обвыкся и даже развеселился. «Наконец! Свершилось! Его ждут настоящие приключения!» Он был на седьмом небе от счастья – до вечера бродил по кораблю, заглядывал в машинное отделение, поднимался на капитанский мостик, качался в спасательной шлюпке, рассматривал проплывающие мимо суда и махал им руками. Он стоял на носу и смотрел, как под ним исчезает вода, а потом бежал на корму и любовался широким пенным следом.

Окончание речной прогулки было неожиданным, и надолго запомнилось Тиму и всем пассажирам. Было около одиннадцати часов вечера. Взошла полная луна, от которой на воде протянулась мерцающая полоска. Сквозь шум воды до Тима донеслось.

– Возвращайся обратно!

Он перегнулся через борт. Внизу форштевень превращал воду в кипящую пену. На волнах прыгало что-то круглое, похожее на большой поплавок. Оно блеснуло чешуей и ударило хвостом по воде.

– Поворачивай назад! Тебе нельзя дальше.

– Кто это? – спросил Тим.

Ответа не последовало. Тим свесился с борта и крикнул в темноту.

– Кто это говорит?

– Кто-кто, конь в пальто! Какая разница? Если не вернешься сейчас, будешь жалеть до конца своих дней, – хрипло пробулькало из воды.

– Почему? Кто это?

– Вот заладил «Кто-кто?». Считаю до трех – молчание расцениваю как отказ. Раз…

Тим решил не отвечать и посмотреть, что будет дальше.

– Два…

Тим медлил. Он не знал, что сказать. Если согласиться, то что это значит? Как он вернется? Пойдет домой по воде?

– … три! Я тебя предупреждал.

Теплоход вздрогнул и накренился на левый борт. Тим кубарем перелетел через палубу и чуть не свалился в воду. От одной только мысли оказаться за бортом его пробил липкий противный пот. На корабле закричали, где-то зазвенело разбитое стекло.

Ухватившись обеими руками за край борта, Тим глянул вниз. Его глаза расширились от ужаса. Корабль вертелся на краю огромного водоворота. Воронка ширилась. Нос теплохода зарывался в воду, а корма поднялась наверх. За борт посыпалась посуда и мебель. Мимо Тима пролетел спасательный круг.