– Хорошо, – Тим вышел из комнаты.

Если не считать дыру в потолке – последствия погони Домовихи за чертями, комната Василисы совсем не пострадала. Здесь все осталось на своих местах. Тим повалился на теткин диван. Она присела рядом и произнесла.

– Хозяюшка, глазами невидимая, прошу с поклоном, явись – в доме приберись.

Тим уже спал, но прежде, чем его закружили сновидения, он снова увидел холодящий душу взгляд Сципиона. Он напомнил Тиму о давно минувших днях, об Ясноводской – небольшой деревеньке, затерянной в лесах Вологодской области, где он родился…

Тим рос без родителей – их не стало, когда ему был всего год. Его воспитанием занялась тетка Василиса. Веселая и жизнерадостная, она окружила племянника теплом и заботой.

За те годы, что они прожили вместе, Тим не раз просил тетку рассказать ему о родителях, но та лишь прятала глаза и отговаривалась односложными «Они ушли» или «Их не стало». Все, что удалось выпытать у Василисы, умещалось в нескольких словах. Как рассказывала тетка, отец Тима – Иван был никчемным и упрямым. Все за что он ни брался, выходило у него плохо или во вред самому себе. «И что в нем нашла Марья?» – причитала Василиса.

У тетки хранилась их семейная черно–белая фотокарточка. На ней в ряд были сняты Иван, Мария, Тим в колыбели и Василиса.

О том, что случилось с его родителями, тетка и вовсе не желала говорить. «Ушли» и все. Таким был ее ответ. Не умерли, не пропали, а «ушли». Что это могло означать, Тим не мог взять в толк. Только однажды, особенно расчувствовавшись, Василиса кое-что поведала ему.

Как она всегда говорила, семейная жизнь у Ивана и Марьи складывалась не ахти:

– Иван был весельчак и рубаха-парень. И совсем не подходил умной и начитанной Марии. Как они сошлись – никак в толк не возьму. После свадьбы Ивана как подменили. За что не берется, все не так. Подрядится дом соседу строить и дом сгорает. Поможет колодец вырыть, а тот оказывается сухой. Наконец, вроде безобидное дело, попросят его дров нарубить. Так они потом гореть не хотят. В общем, тяжелая стала у него рука. Никто не хотел с ним дела иметь, а семью кормить-то надо. Сама Марья работала учительницей в деревенской школе. Но сколько платят учителям? А тут же тебя нянчить еще нужно, кормить, пеленать. Тебе тогда только второй год пошел.

И вот однажды, нанялся Иван одному мужику дров из леса привезти. Уехал с утра, но до ночи не вернулся. Такое у нас нередко бывало. Люди привычные и заночевать в лесу было не впервой. Но на следующий день он опять не объявился. Марья занервничала – хоть бы ничего худого не случилось. Третий день пошел. Твоя мать побежала по соседям, по знакомым.

– Помогите, – говорит. – Мужа который день из лесу не дождусь.

Ну, мужики почесали затылки и пошли искать. Вечером вернулись злые как черти. Отдали ей клочок бумажки, а на той написано: «Не ищи меня. Я с лешим».

После этого проси не проси, никто не поможет. Совсем Марья извелась. Оно, если бы ей мужа мертвого привезли и то меньше бы убивалась. А тут пойди пойми, что с ним приключилось.

И вот однажды, в воскресенье это было, я была дома, что-то стряпала. Вдруг слышу стук в окно. Я выглянула. Там никого. Я снова к печке – думаю померещилось. Опять стучат. Да так, словно пожар. Я выскочила во двор и вижу – у моего окошка дымок вьется. Посмотрела откуда – а он над заборами, над крышами и прямо из трубы вашего дома ко мне в окошко.

Я бегом к вам – хорошо жила через два дома от вас. Забегаю – в избе никого. Только ты в пеленках на столе, а рядом записка. «Василиса, я ушла в лес за Иваном. Не знаю – свидимся или нет. Позаботься о Тимофее. Твоя сестра».

Я выскочила. Смотрю, а ее ситцевый платок, такой голубенький у нее был, в цветочек, уже за околицей у реки. Я кричать.

– Вернись – пропадешь!

Она услышала, обернулась, но потом только прибавила шаг. Я бегом за ней. Когда снова посмотрела, она – Марья – уже у самого леса стоит и машет мне рукой. Так, будто прощается. Я снова кричать, а она ни в какую. Развернулась и пропала за деревьями. Тогда я видела ее в последний раз.

Долго еще потом я носилась по лесу, но не нашла ее. Уже затемно вернулась в ваш дом. Там ты. Кричишь, пеленки разбросал. Я тебя завернула и принесла к себе. Вот и все.

Так они и жили – Василиса и Тимофей, и неизвестно как бы повернулась их жизнь если бы…

В их деревню не пришло несчастье. Тиму тогда шел девятый год. Весной, во время мартовской распутицы, когда связь с миром была только по телефону, в Ясноводскую повадились волки. Сначала они загрызли двух поросят тетки Прасковьи. Потом пропала корова деда Николая. Об этом скоро бы все забыли, если бы не случилось новое происшествие.

Однажды ночью кто-то навестил хлев Матвея и Алефтины Морозовых. Тетка Алефтина была крестной Тима, и часто угощала его всякими сладостями. Тим нередко бывал в доме Морозовых. Ему нравилась их большая и дружная семья. Сын тетки Алефтины – Артем был одноклассником и закадычным другом Тима.

Как потом рассказывал Артем, было далеко за полночь, когда в их хлеву, что был напротив дома, раздался протяжный волчий вой. Отец Артема, дядя Матвей выглянул в окно – там была сплошная темень. Не было видно даже будки кобеля Дармидонта, которая стояла у самого крыльца. Вой повторился – громче и дольше. Залаяли соседские собаки, но Дармидонт молчал.

Взяв ружье, Матвей вышел в сени. Артем был последним, кто видел отца живым. Тот переступил порог и оглянулся на сына.

– А ну, бегом в кровать! – прикрикнул Матвей, накинул тулуп и вышел во двор.

На крыльце раздался его удивленный возглас «Что такое?!» Скрипнула ступенька, звякнула поднятая и брошенная на землю цепь. Потом наступила тишина – долгая и жуткая.

Время шло, а Матвей не возвращался. Тетка Алефтина беспокойно выглядывала в окна, звала его.

– Матвей, ты где пропал? Отзовись!

Ответа не было. Вконец издергавшись, Алефтина взяла фонарь, вилы и со старшим сыном Петром отправилась искать мужа. Они вошли в открытые ворота сарая. Зажгли керосиновую лампу. То, что они увидели, Петр впоследствии описывал путано и сбивчиво, а тетка Алефтина каждый раз заливалась слезами.

В сарае Морозовых все было вверх дном. Повсюду валялись инструменты. Уложенное в углу сено разбросано. Его клочья висели даже на потолке. Ружье Матвея стояло у стены, но самого хозяина нигде не было.

Исчез не только он. Вместе с ним из хлева пропали три коровы, теленок и полтора десятка свиней. Стены и пол были забрызганы бурыми пятнами крови. Кровавые следы тянулись от коровьего стойла к дальнему углу сарая, где в стене зияла огромная дыра – в метр высотой и полметра шириной.

После этого случая каждый житель Ясноводской считал своим долгом посмотреть на нее. Деревенские мужики только охали.

– Что за зверь проделал такую дырищу?

Еще больше вопросов и споров породил тот факт, что из леса к дыре вел один волчий след, а обратно уходило два.