Но малыш не унимался. Он кричал все сильнее и сильнее, вращал головкой и не собирался затихать. Тим склонился к нему и продолжал увещевать.

– Не плачь, пожалуйста! Мы найдем твою маму!

И ребенок действительно замолчал. Это произошло так неожиданно, что Тиму стало не по себе. Малыш беззвучно открывал рот, но не издавал ни звука. Ему словно не хватало воздуха. Он посмотрел на Тима и снова потянулся к нему. По маленькому тельцу пробежала дрожь. Малыш еще раз судорожно вздохнул и замер. Больше он не шевелился.

Тим похолодел. Теперь ему хотелось, чтобы ребенок кричал, кричал громко, так, чтобы слышали все, и он легонько потряс сверток.

– Эй! Скажи что-нибудь! Не молчи – слышишь? – Тим не заметил, как перешел на крик. – Я прошу тебя! Пожалуйста!

Молчание малыша становилось невыносимым. Дрожащими пальцами Тим коснулся его щеки. Она была еле теплая. Судорожное рыдание сдавило Тиму горло. Перед глазами поплыло. Ноги подкосились, и он медленно опустился на край мостовой. Слезы ручьем лились из глаз.

– Пожалуйста, не молчи! Пожалуйста!

Ничего в мире не хотел он сейчас так, как снова услышать голос ребенка. Тим склонился над своей ношей и не видел, как позади в огне и дыме появилась женская фигура. Девушка в кожаном костюме с черными спутанными волосами направлялась прямо к нему. На ее ярко накрашенных губах играла хищная усмешка, правый глаз закрывала черная повязка. Земеида с зажатой в кулаке бело-синей шкатулкой склонилась над Тимом. Ее рука скользнула к его лицу. Несколько слез попали внутрь, и шкатулка захлопнулась.

– Вот и молодец! – прохрипела Земеида. – Этого будет достаточно!

Рядом остановился автомобиль. Садясь в машину, ведьма оглянулась.

– Привет тете! – зло улыбнулась она и щелкнула пальцами.

Тотчас небо озарилось вспышкой. Пелена пожара исчезла, и улица залилась солнечным светом. Мимо мчался поток машин. Не было ни аварии, ни троллейбуса, ни разбитых витрин. Тим сидел на тротуаре и бессмысленно глядел на пустые руки. В них ничего не было. Только следы от слез напоминали о пережитом потрясении.

– Парень, с тобой все в порядке? – незнакомый мужчина потряс его за плечо. – Тебе помочь? Может «Скорую» вызвать?

Тим помотал головой.

– Нет. Не нужно.

Он все сидел и смотрел перед собой, когда услышал голос Василисы.

– Тим! Тимочка, хороший мой! Тима!

Она подбежала к нему и опустилась рядом.

– Это я во всем виновата! Не нужно было отпускать тебя. Тим, скажи что-нибудь. Скажи, хороший мой.

Тим не мог говорить. Его голова казалось невыносимо тяжелой. Он обхватил ее руками и произнес.

– Они были… здесь. Я не смог… Я не…

– Я знаю. Я все знаю.

Тетка подставила ему плечо.

– Нужно идти домой. Давай, Тим, я помогу. Вставай.

Он неуклюже поднялся, и они медленно пошли.

Когда они переступили порог квартиры, силы окончательно покинули Тима. Ноги едва слушались. Несколько шагов до кровати показались ему целой вечностью. Упав на нее, Тим провалился в забытье.

В комнате горела свеча. Ее мягкий свет проникал сквозь закрытые веки. Густые тени наваливались и мешали дышать. Грудь сдавило. Тим задыхался. Он лежал с открытым как у рыбы ртом и пытался сделать вдох. Попробовал шевелиться, но, будто налитое свинцом, тело не слушалось.

Огромным усилием Тим поднял голову и взглянул туда, где находились его непослушные ноги. Вместо них он увидел рыжую косу и два глаза, которые с интересом смотрели на него. На груди Тима сидела Домовиха. Она откинулась назад и вполоборота беззастенчиво разглядывала его. Ее пятки выбивали на ребрах Тима веселую дробь.

Тим попробовал скинуть ее, но Марфа только хихикнула. Она и не думала уходить.

– И уду.

Его беззащитность только раззадорила ее. Развязав опоясывавшую ее косу, она пощекотала Тима по носу. Он отвернулся, но Марфа не унималась и все щекотала и щекотала. Тогда Тим изловчился, схватил косу зубами и рванул на себя.

Марфа не ожидала такого поворота событий и кувырком свалилась к его лицу. Поднявшись она строго глянула на Тима.

– Нть! – обиженно произнесла Домовиха.

Вдруг ее глаза хитро прищурились. Протянув к голове Тима коротенькую ручку, Марфа ухватила его за чуб и рванула.

– Ай! – вскричал Тим от боли. – Вот я тебе!

Но было поздно. Придерживая руками юбку, Марфа отскочила в сторону и бесшумно спрыгнула с кровати. Зато теперь дышалось намного легче. Силы возвращались, и Тим почувствовал, что может встать. На глаза сполз холодный компресс. От него пахло мятой. Тим взглянул на часы – они показывали три часа. Был это день или ночь, но спать больше не хотелось.

На кухне горел свет, такой же теплый и мягкий. Там за столом сидела Василиса. Перед ней лежали карты. Лицо тетки было задумчивым и серьезным.

– Вот и ты! – воскликнула она. – Как себя чувствуешь? Хочешь есть?

– Да, немного. А если честно, то очень.

Не успел Тим присесть, как перед ним появилась сковорода с жаренной картошкой, горячий свежий хлеб и салат из еще пахнувших грядкой огурцов и помидоров. Он накинулся на еду. Василиса села напротив и, подперев рукою подбородок, смотрела на племянника.

– Оын мсно! – сказал Тим. – Ыго ы смоишь?

– Не говори с набитым ртом. А то Марфа подумает, что ты ее дразнишь.

– Я говорю «Очень вкусно» и «Почему ты так смотришь?»

– Смотрю, что ты стал совсем взрослый. Еще два-три года, и только я тебя и видела.

– Что я дурак уходить, когда ты так вкусно готовишь. Даже не надейся.

– Это ты сейчас так говоришь, а потом…, – она грустно замолчала. – А я ведь столькому хотела тебя научить. Столько хотела рассказать.

– Василиса, ты так говоришь, будто прощаешься со мной. Опять что-то случилось?

– Оно случилось уже давно, да все никак не закончится.

Василиса убрала карты и выложила на стол желтый лист Фикуса.

– Это я нашла в твоих вещах. Почему ты ничего не сказал мне о нем?

Тим взял лист и посмотрел на его тыльную сторону. Там было написано: «Завтра не выходи дома В 13:20 авария перекрестка Берегись Сципиона Он будет там». Как же он мог забыть! Этот лист он подобрал в комнате Василисы. Тим силился вспомнить, куда он его подевал, но не мог.

– Забыл… Наверно потерял… А потом все закрутилось. В общем, некогда было.

– Знай я об этом, ни за что бы не отпустила тебя в школу. И не позволила произойти тому, что случилось. А теперь…, – она тяжело вздохнула. – Они получили, что хотели. И только дело времени, когда Сципион призовет тебя.