— Шон очень дружил с одной девочкой. Они практически не расставались. Миссис Драммонд возила их к врачу. Детский психолог объяснил, что они были психологическими близнецами, в том смысле, что хотя они и не связаны родством, но составляют две половинки одного целого. Они не могут существовать друг без друга — только вместе. Как Моркамб и Уайз.[18]Том и Джерри. И мне кажется, что именно с этим связано то, что случилось позже… убийство.

Брэйди и Хиндли,[19]Бонни и Клайд, Фредерик и Розмари Уэст,[20]подумала Костелло.

— А что происходило, когда их разделяли?

— Он становился агрессивным. Она была очень тихим ребенком, держалась особняком. Тогда еще разрешали их приласкать. Но… — Лора поморщилась. — Она всегда дичилась.

— А Шон был смышленым мальчишкой? — спросила Костелло, возвращаясь к цели своего визита.

— Что касается отметок — увы!.. Но если ему было интересно — голова хорошо работала, а если нет, то говорить с ним все равно что со стенкой.

Костелло пила чай — такой крепкий заваривала бабушка.

— А вас удивило, что так все вышло?

Лорна пожала худыми плечами:

— Он ввязался в драку, в результате погиб человек, так?

— Более-менее.

— Не то место и не то время. Я ушла на пенсию, когда ему было пятнадцать или шестнадцать лет, и с тех пор я его не видела. Хотя нет, однажды встретила его, когда он осваивал профессию. Меня не удивило, что Уайт его взял — руки у него всегда были золотые. Еще маленьким он любил все разбирать и собирать обратно. У него все получалось. Очень был обаятельный. Он всегда… — она задумалась, подбирая правильное слово, — вкладывал душу во все, чем занимался.

— Проблемы с наркотиками были?

— В смысле употреблял ли он их?

Костелло кивнула.

Лорна отрицательно покачала головой.

— Я помню, что об этом тогда спрашивала полиция. Я проработала в приюте тридцать лет, пришла туда сразу после учебы, и всегда ясно представляла, что станет с каждым из них. Я редко ошибалась, мисс Костелло.

— А что вы думали о Шоне?

— Он увлекался спортом — бегом, и у него получалось. Он был из тех, кто смотрит футбол просто потому, что ему нравится футбол, и неважно, кто играет. Он преуспел в кунг-фу — кажется, так это называется.

— А о его родителях вам что-нибудь известно?

— Мне кажется, он никогда не знал материнской любви. Поэтому мы всегда принимали его обратно, бедного малыша.

— А отец?

— Понятия не имею. — Лорна перевернула несколько страниц в альбоме. — Единственная просьба, с которой к нам обратилась мать, — вырастить его католиком. У Шона всегда было много друзей, к нему хорошо относились. Со мной он ладил, у меня всегда находилось для него время. У дворников был чулан — знаете, где хранятся метлы, совки и прочее, — и они с Трудой проводили там больше времени, чем на игровой площадке. Играли в чулане в «сыщик-ищи-вора». — Окунувшись в воспоминания, она протянула альбом Костелло.

— А эта Труда… девочка…

— Они были гораздо ближе, чем обычно бывают кровные родственники. У всех к этой парочке было особое отношение, им многое сходило с рук просто потому, что они всегда держались вместе. Это делало их какими-то особенными.

Лорна Шо указала на фотографию в альбоме. Уборщица в форме улыбалась, придерживая ногой ведро. На нем сидел беззубый Шон, а девочка смеялась, прикрывая ладошками рот. Костелло пригляделась к уборщице — большие очки, над верхней губой родинка или след лихорадки. Если прибавить двадцать лет, то сейчас ей под семьдесят.

— А как зовут эту женщину?

— Знаете, не помню! А еще горжусь своей памятью! — сказала Лорна и потянулась за треугольником печенья. — Я слышала, что она вышла на пенсию и вроде бы уехала.

— Можно мне взять эту фотографию и сделать копию? Обещаю, что обязательно верну.

— Да, конечно. — Лорна надкусила печенье, подставив ладонь, чтобы крошки не попали на альбом, и достала другую фотографию. — Вот эта тоже должна вас заинтересовать.

Костелло взглянула на снимок. Маленький Шон, очень привлекательный.

— А вы знаете, какая у него была сексуальная ориентация?

— Нормальная. — Лорна стала листать альбом в поисках фотографии. — Вот она. — На снимке трое мальчишек ели мороженое и корчили рожи, а сбоку стояла удивительной красоты девочка со светлыми волосами. — Это снимали на пляже в Ларгсе. — Голос Лорны изменился. — Ее зовут Труда Сванн. С двумя «н».

— Вот как? — переспросила Костелло, надеясь, что интуиция не подведет ее.

— Да. — Лорна покачала головой. — Труда похожа на ангела. И знаете, она была необыкновенно умной и талантливой. Все время что-нибудь рисовала. Правда, в реальной жизни от этого мало проку. Всегда чем-то себя украшала, представляла себя принцессой или феей — в общем, воображение было богатое. — Лорна вздохнула. — Красивая, но не от мира сего. Сегодня ее бы наверняка проверили на аутизм. Шон был единственным, с кем она разговаривала. Он всегда называл ее Трули — она и впрямь была по-настоящему восхитительна.[21]

Костелло рассеянно улыбнулась: она никак не могла собраться с мыслями.

Лорна вновь взглянула на снимок.

— Не нужно читать любовных романов, чтобы догадаться, что будет, когда они подрастут. Шон устроился поблизости, работал у Уайта и ждал, пока Труди не достигнет возраста, когда ее выпустят из приюта. Я не знаю, что с ними случилось потом… вернее, знаю, что случилось с Шоном.

— А что вы сами об этом думаете?

Лорна пожала плечами.

— Он никогда не был жестоким. А там — кто знает? Жизнь есть жизнь, — философски заметила она, вытаскивая фотографию из пластикового конверта и всматриваясь в красивое личико девочки. — Кто знает, что с ней сталось? Без него? Единственным человеком, которому она доверяла, был Шон.

— И у нее не было семьи, никого, кто помог бы мне ее разыскать?

— Нет. Насколько я помню, ее мать покончила с собой.

— Это ужасно!

Лорна пожала плечами:

— Так бывает. Да, вот еще что. У нас было письмо от адвоката, который настаивал, чтобы ему сообщили, если ее переведут в другое место.