Она просмотрела судебные бумаги и наткнулась на запрос в Департамент по социальным проблемам. Заинтересовавшись, она долго листала документы в поисках ответа и наконец нашла его ксерокопию на тонком желтоватом листочке. Мактайернан вырос в сиротском приюте «Добрый пастырь». Она улыбнулась. За десять лет работы в участке она каждый день проезжала мимо этого здания на машине, но еще ни разу не встречалась с теми, кто вышел оттуда. И вот теперь — Шон Мактайернан. Подброшен четырехмесячным младенцем. Помня наставления Баттена, она надеялась найти хоть какую-то информацию о матери Шона. Сама она не очень-то верила в его теорию: ее собственная мать была алкоголичкой, и все свое детство Костелло почти никогда не видела ее трезвой. Она не помнила, осуждала ли отца за решение уйти. Она вообще его не помнила. Жизнь каждого была тем, что из нее делали. У каждого есть свой выбор. Она улыбнулась — может, поэтому Макалпин и выбрал для этого поручения именно ее? Взглянуть на выбор, который сделал Мактайернан.

Об официальном прошлом Шона Джеймса Мактайернана в деле было все. Неудачные попытки усыновления в возрасте четырех и восьми лет. То есть обе попытки были неудачными. Воспитание в приюте не сделало его замкнутым — в школе он был общительным ребенком. Судя по отчету детского психолога, он был смышленым, но к знаниям не тянулся. Она вновь вернулась к началу досье. После школы он работал в местной столярной фирме, прошел там курс обучения, его ценили. Так почему же он не прижился в приемных семьях? Еще раз перелистав подшитые документы, она так и не наша ответа. У нее вдруг появилось чувство неловкости от непривычного ощущения подглядывания. Никаких противоправных действий. Его начальник — владелец фирмы «Уайт и плотники» Хью Уайт — даже внес за него залог в суде и взял на работу после условно-досрочного освобождения. Еще одно подтверждение, что к Шону относились хорошо. Он был коммуникабельным, к нему тянулись. Упоминаний о матери не было. Костелло сделала себе пометку — надо переговорить с кем-нибудь в приюте. Они не могут не помнить своего воспитанника, ставшего убийцей. Но составить о нем целостной картины ей так и не удалось.

Костелло открыла конверт с фотографиями, прикрепленный к задней обложке папки. Они были почти как новые — их доставали не часто. Много снимков было с места убийства Молки Стила. Он был грузным и лежал на темной аллее, свернувшись калачиком, словно стараясь уберечься от ударов Мактайернана. В конверте было еще несколько вещдоков — чек за бензин и написанный от руки телефонный номер. Еще там была маленькая белая карточка, перевернув которую она увидела пожелтевший от времени черно-белый снимок. Четверо ребятишек на пляже. Трое, обнявшись, стояли возле песчаного замка, в башню которого был воткнут флажок. В середине был Шон в возрасте девяти — может, десяти — лет, с длинным чубчиком и худыми как палки ногами, торчавшими из слишком широких шорт. Он смотрел на девочку, года на два-три моложе, сидевшую рядом. Она была самой красивой из всех детей, которых Костелло довелось видеть в жизни. Длинные светлые волосы развевались на ветру, огромные нежные глаза, но в изгибе скул и красивых неулыбающихся губках уже чувствовалась удивительная женственность и очарование. Шон смотрел на нее с такой преданностью, какая бывает, наверное, только в детстве.

— Интересное чтение, — сказал Малхолланд, придвигая стул и глядя на фотографии Стила. — Почти такое же, как это. — На стол упал экземпляр «Дейли рекорд» с обезображенным лицом Арлин на обложке.

— Какой ужас!

— Шеф с ума сойдет. А где он? Он вообще вылезает из гроба в дневные часы?

Костелло не ответила, молча наблюдая, как Малхолланд разламывает над салфеткой круглое печенье, залитое шоколадной глазурью, и вытирает пальцы, перед тем как начал есть. Она свернула газету и подчеркнуто толкнула в его сторону.

— О’Харе удалось снять отпечаток ноги?

— Еще вчера кто-то сказал, что потребуется ботинок, чтобы соскоблить с него кровь и сравнить. Лицо слишком обезображено.

— Тебе это нравится? — Она показала на круглое печенье.

— Да, — ответил он и, обтерев пальцы, взял фотографию. — Что это?

— Лицо Молки Стила.

— Которого убил Мактайернан? Он неплохо постарался.

— Если не обращать внимания на кровь, то видно, что левая сторона его лица ниже правой. Мактайернан на нем явно попрыгал. Хотя нет. В отчете говорится, что в момент убийства они оба стояли, что подтверждает признание Мактайернана, что он нанес удар, когда Молки был у него за спиной. Думаю, что у тех, кто серьезно занимается боем, это происходит бессознательно, на уровне инстинкта. — Она выбрала другую фотографию и прищурилась, чтобы получше разглядеть. — Посмотри, нет глазного яблока.

Малхолланд отвернулся.

— Костелло, у тебя у самой не все дома.

— Какая же нужна ярость, чтобы один человек так обошелся с другим!.. — Костелло передала ему салфетку.

— А вот на этом снимке Стил выглядит куда толще. Как будто беременный.

— Кровотечение из печени. Шеф сказал, что Мактайернан стукнул его в печень и она разорвалась.

— Никогда раньше о таком не слышал. — Малхолланд вертел снимок в руках, разглядывая его с разных сторон. — Только что звонил Андерсон. Мы едем в «Феникс», приют для бездомных. — Он взглянул на часы. — Прямо сейчас.

— В приют?

— Ну да.

— А зачем?

— У нас наконец-то прорыв. Ты разве не в курсе?

— Слышала кое-что.

— Это цена, которую ты платишь, как любимица Макалпина.

— Заткнись! — оборвала она. — Что происходит?

Малхолланд с расстановкой отпил большой глоток минеральной воды и с удовольствием наблюдал, как Костелло раздражалась все больше и больше.

— Заткнуться? Или все-таки рассказать?

— Расскажи, — процедила она сквозь сжатые зубы.

— Священник Элизабет-Джейн… Преподобный Шанд…

— Он член комитета «Феникса»?

— И номер «Феникса» был единственным, который она набрала со своего мобильника. Вернее, офиса «Феникса», в котором трубку берет О’Киф. Отец Томас О’Киф.

— Тот самый Том, о котором упоминал ее отец? И которого Лиск назвал коллегой…

— Он решает все организационные вопросы приюта. Арлин участвовала в программе «Грамотность», организованной…

— «Фениксом».

— Даже начала читать Библию. А ты молодец, вполне можешь быть детективом. — Он завернул крышку на бутылке с минералкой с таким видом, будто достойно завершил непростой трудовой день.

— Свое звание мы с Вингейтом заработали тяжелым, кропотливым трудом, детектив Малхолланд. А Линзи? Помимо того, что Лиск живет напротив ее любовника?

— Нет, пока ничего. Но целая толпа религиозных благодетелей. И мы собираем на них досье, на всех без исключения. Большими делами пусть занимаются большие мальчики. А как продвигается с Шоном? Если Макалпин имеет на него виды, его следует включить в этот список.