— Извините, я не понял, — решил уточнить Малхолланд. — Как это может согласовываться: «ненавязчиво» и «ярко выражено»?

Баттен кивнул.

— Кристофер Робин мог при семейных скандалах вставать на сторону матери, стараясь защитить ее, но был слишком мал для этого. И он вырастает с чувством вины и неполноценности. Если он боготворил ее, то у его женщин, которые ей не соответствуют, большие проблемы. Или она наказывала его своим невниманием, оставляла одного или запирала в подвале, и с тех пор он мстит за это и ей, и всем остальным женщинам. Как ни взглянуть — у него большая внутренняя связь с матерью. — Баттен ухмыльнулся. — А с другой стороны — у кого ее нет?

Раздался одобрительный смех. Настроение улучшилось, все почувствовали уверенность в своих силах.

— Он идет по нарастающей, как все серийные убийцы? — спросил Малхолланд.

— Он не идет по нарастающей, — ответил Баттен, откидывая волосы назад. — В случае с Арлин насилия было больше, но он по-прежнему все держит под контролем. — Их взгляды встретились. — Назовите мне хоть одну его ошибку, — попросил Баттен и, не дождавшись ответа, продолжил: — На самом деле одну ошибку он совершил — нож слишком близко подобрался к кости. Он нанес удар инстинктивно. Этот человек чувствует, что не может любить объект своей страсти и быть ею любимым. Есть идеи? Хоть какие-нибудь? Ну что ж, если я понадоблюсь, то буду в кабинете старшего инспектора.

Костелло взяла листок, который ей передали. Текст был напечатан с одной стороны обычным шрифтом с двойным интервалом, а на другой стороне были клеточки для букв, которые могли сканироваться компьютером. На нее это произвело впечатление. Большинство сотрудников потянулись в кафе, как стадо на водопой. В комнате остались только она, Баттен, Макалпин и Андерсон. Малхолланд собрался было выходить, но передумал, налил из автомата холодной воды и сел на прежнее место. Баттен продолжал сидеть на столе и раскачивать ногой, посматривая на всех как заботливый отец.

Костелло пододвинула еще один стул, поставила на него ногу и прочитала первую строчку: «Пункты изложены вне зависимости от своей значимости».

Он знаком с жертвами.

Он их жалеет. Использует анестезию и убивает быстро и надежно. Не мучает.

Он рассудителен. Он видит четкий смысл в том, что делает.

Он убивает с такой же безмятежностью, как делает покупки.

Он наказывает этих женщин. Он вырос с мыслью о наказании, устранении тех, кто творит зло.

Эти убийства не спонтанный порыв — он вынашивал эту мысль всю жизнь.

Географически район его действий очень ограничен. Он здесь живет. Он хорошо знает район.

Мы уже говорили с ним. Он уже в поле нашего зрения.

Его работа позволяет ему приходить и уходить в любое время.

Он неприметен.

Женщины не могут испытывать к нему чувства, но тем не менее осторожные женщины доверяют ему (или его сообщнице). Не исключено, что он калека или каким-то образом обезображен, и это позволяет женщинам чувствовать себя в безопасности.

В качестве свидетеля он будет открыт и откровенен.

В его детстве доминировала женщина.

В детстве он перенес потерю близкого человека.

Его возраст от двадцати двух до сорока.

Он не считает нас угрозой своей безопасности.

Он хорошо образован, но не обязательно имеет диплом.

Он очень умен.

Он религиозен. Может как быть, так и не быть приверженцем официальной церкви.

Он не увлекается спиртным, не сквернословит, но он может подлаживаться под аудиторию, чтобы не выделяться.

Он считает женщин или мадоннами-матерями, или шлюхами. Середины нет. Обратите внимание на позы жертв, особенно на скрещенные ноги: он ненавидит их, но проявляет уважение.

Между Кристофером Робином и жертвами нет ничего личного, нет сексуального насилия, нет эмоциональной привязанности. Они для него не люди, а то, что он хочет уничтожить; он инструмент их разрушения.

Его подтолкнуло недавнее событие. Развод? Аборт? Ребенок был от него?

Он выбирает жертв из своего окружения.

Он в тени, но он — здесь.

Мы найдем его.

Костелло перечитала список еще раз. «Он уже в поле нашего зрения». Она вздохнула.

— Значит, доктор Баттен, мы ставим галочку в квадратике и арестовываем того, кто наберет больше «очков»?

— Есть надежда, — ответил психолог. — Пойду куплю чипсы. Еще кому купить?

— Мне, если можно, — снова вздохнула Костелло. — Надо подкрепиться перед встречей с шефом.

* * *

Макалпин взял со стула кипу бумаг и стал их разбирать.

— Ирвин? — крикнул он в открытую дверь. — Нам нужен кофе — разбудить Костелло. Принеси, пожалуйста.

— Сама удивляюсь, почему так выгляжу. Всего-то шестнадцать часов на ногах. А у меня есть шанс попасть домой до вторника? — Костелло слизнула соль с кончиков пальцев и пожалела, что заказала мало чипсов.

— Никаких шансов, — ответил Макалпин.

— Тогда мне чай.

— Ладно, садись. Черт, все лицо дергает.

— Есть парацетамол, если хотите, — предложила Костелло.

— До восьми ничего нельзя. Проклятые врачи, что они понимают? — Макалпин осторожно дотронулся до челюсти, будто опасаясь, что от прикосновения она может развалиться на части.

С блокнотом в руках Костелло присела на край стула. Она напоминала сейчас секретаршу в первую неделю работы, которая надеялась, что беседа не затянется. Есть она уже не хотела, но мысль о ванне не отступала.

— Закрой дверь.

Она встала, закрыла дверь и вернулась на место.

— Я хочу, чтобы ты нашла Дэйви Николсона, бывшего инспектора уголовной полиции. Он ушел в отставку года четыре назад, жил на Стюарт-стрит.

— Я помню его, — неодобрительно отозвалась Костелло. — Не самый лучший из моих начальников. — Она карандашом поправила прядь волос и увидела, что на его конце был ластик в форме Винни-Пуха.

— Это комплимент? — спросил Макалпин, по-прежнему роясь в бумагах.

— Нет, — ответила она. — Вы что-то ищете, сэр?

Он не ответил, но тут же спросил:

— А ты пошла бы на темную аллею с Кристофером Робином?

— Могла бы, если бы знала его под другим именем. Прошлой ночью, вернее, сегодня утром я была на Вислерз-лейн четыре раза с четырьмя разными мужчинами. Об этом и говорил Баттен. Доверие.

— И при этом ты вовсе не глупа. В отдельные дни. — Макалпин что-то записал. — Я хочу, чтобы ты узнала все и даже больше о Шоне Мактайернане, просмотрела все архивы. Расследованием занимался Дэйви Николсон, он введет тебя в курс дела. Надо будет вернуться года на три-четыре назад. Что-то было в этом деле… что-то было, а может, и ничего. Но я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал, пока у нас не появится какая-то зацепка.