Гибсон взглянула на предплечье, и О’Хара продолжил:

— Предположительно, нападавший обхватил ее сзади и удерживал силой, выжидая, пока подействует хлороформ. Это позволяет составить представление о его росте. Она была полноватой в бедрах и вообще коротышка, и грудная клетка была узкой, так что нож мог достать до кости.

— Это позволяет определить оружие? — спросила Костелло.

— Возможно. — О’Хара был в ударе. — Это первое свидетельство того, насколько глубоко может проникнуть нож, что слегка сокращает круг поисков. Мы исследуем ткани по краям раны и выясним, были ли на ноже зазубрины. Мы также видим, что ее волокли, — значит, на нее напали в другом месте, а умерла она там, где ее нашли. Ее сердце продолжало биться, о чем свидетельствует кровотечение из ран. Но осмотр на месте преступления показал, что обильное кровотечение началось там, откуда ее волокли, и практически прекратилось на месте, где ее нашли.

— И что из этого?

— Я покажу. Какой у вас рост, сержант Костелло?

— Пять футов пять дюймов.

— Станьте сюда. — О’Хара подошел и обхватил ее сзади. — А теперь падайте вперед.

Она упала, почувствовав животом его правый кулак.

— А если бы у меня в правой руке был нож, то он легко пропорол бы живот под тяжестью тела. — Костелло выпрямилась. — Вот такую получили бы картину. — Он опять отошел к столу. — Было бы хорошо, если бы еще какие-то детали могли нам рассказать о ноже. Джесс, ты не посветишь сюда?

Гибсон направила отражатель одной из верхних ламп на стол.

— Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, — произнес Малхолланд, отворачиваясь. — Должно же когда-нибудь повезти.

— Искать иголку в стоге сена легче, если знаешь, что она там точно есть. Постараюсь закончить как можно быстрее.

Детективы направились к двери, Костелло машинально потирала живот, а О’Хара начал диктовать:

— Тело принадлежит молодой белой женщине…

Хелена открыла большой холодильник: надо было перекусить перед работой. Она перебрала остатки овощей на блюде: края салата потемнели, а сельдерей утратил все признаки жизни.

Постояв, она побарабанила пальцами по дверце холодильника. Есть было нечего. Алан подъел все во время одного из своих ночных набегов. Полбутылки виски, яичница из двух яиц, сосиска и ячменная лепешка. Неудивительно, что ему не спалось. Она достала блокнот и стала составлять новый список.

Она услышала, как очень тихо открылась и закрылась входная дверь. Прежде чем дойти до кухни, ее мужу надо было заглянуть в кабинет, потом в гостиную, постоять у лестницы, прислушиваясь, не наверху ли она, и только потом появиться здесь. Она опустила глаза и, скрестив руки на груди, приготовилась к бою.

Он остановился у входа, лицо было в синяках и ссадинах, но вид невозмутимый. Он даже как будто удивился ее присутствию. Он приложил палец к разбитой губе, показывая, что ему больно, и без слов направляя разговор в другое русло, не давая ей даже начать.

Этот номер у него не пройдет.

— Ты, кажется, подрался. — Она переменила позу. — Но это еще не конец.

Он попытался перевести все в шутку:

— Даже ты во время ПМС и когда бросила курить не была так опасна, как твой «БМВ» с ее норовом.

— Сам поехал, да? — фыркнула она. — Обезьяна виновата, а шарманщик ни при чем? — Хелена смерила его взглядом с ног до головы и вдруг почувствовала его запах. Он напился и валялся в какой-нибудь канаве в собственной рвоте. Увидев заплывший глаз, глубокий порез и корку на ране, она уже не верила, что он и правда серьезно пострадал.

— Тебе надо принять душ. От тебя разит, — сказала она, глядя в сторону.

— Со мной все в порядке, не беспокойся.

— Я не беспокоюсь.

— Не думаю, что у меня есть переломы, но твоя машина находится где-то в поле. Мне удалось выбраться, прежде чем она взорвалась и разлетелась на мелкие кусочки. — Он хотел опереться на стол, но мгновенная боль заставила резко выпрямиться. — Похоже, я вывихнул плечо.

— Болит?

— Еще как!

— Это хорошо, каждый должен нести свой крест. Ты выбрал свой сам, не всегда же будет везти. — Она подняла подбородок — верный признак того, что сейчас перейдет в наступление. — Это ты кувыркался с какой-то безмозглой шлюхой. И в порыве страсти забыл мобильник. Она звонила. Звонила сюда! — Хелена прошла мимо него. — Тебе не уйти от объяснений и покупки мне новой машины, но я могу подождать. Сейчас я занята. А от тебя несет.

Он слышал, как хлопнула входная дверь.

Он был с ней согласен.

Наверху, в ванной, он провел целый час, используя все баночки Хелены, которые пахли приятно, но не слишком женственно. Он безжалостно втирал жидкий антисептик в раны на лице, и они опять начали кровоточить, перепачкав полотенце. Он хотел, чтобы Хелена видела, как ему плохо. Он хотел, чтобы она извинилась. Первой.

Переодевшись в другой костюм и чистую рубашку, он почувствовал себя лучше. Собрав грязное белье, он бросил его в корзину, но потом передумал, вытащил и отнес в спальню, где разложил его посередине комнаты так, чтобы пятна крови смотрелись поживописнее. Этого ему показалось мало, и он спустился вниз, где написал записку, что поехал в больницу «Уэстерн» сделать рентген плеча. Записку он оставил на журнальном столике в гостиной.

Ему действительно надо было в больницу, но, судя по пробкам на улице, на такси он мог ехать полдня. Он уже собрался уходить, но увидел на серванте пачку фотографий, вложенных в старый конверт, покрытый пылью. Рядом лежала официальная бумага: благодарность королевы за мужество, проявленное Робби. Похоже, эти бумаги кто-то смотрел. Нахмурившись, он засунул их в карман пиджака, решив переложить в надежное место.

Он торопливо вышел из дома и направился на Грейт-вестерн-роуд, чтобы поймать такси. У него был час, чтобы добраться до отделения травматологии, влезть без очереди, выправить плечо и промыть раны на лице. Затем он вернется в участок и займется расследованием, а память будет прокручивать пожелтевшие от времени воспоминания о двух маленьких мальчиках и снеговике.

* * *

Хелена зашла за угол, села на заднее сиденье такси и расплакалась, прижав руку к губам, чтобы приглушить рыдания. Вдруг он и правда сильно пострадал? А какое ей до этого дело? Тупой эгоистичный мерзавец! Тогда почему она плачет? Она не знала. Она высморкалась, вытерла слезы и стала набирать на мобильнике номер участка, стараясь вспомнить две последние цифры. Она дозвонилась, уже подъехав к галерее, и попросила передать, чтобы с ней связался инспектор Андерсон. Громко хлопнув дверью, она сразу прошла к себе, вызвав недоуменный взгляд Фионы, которая заносила в каталог последние поступления из Голландии.

Хелена бездумно вскрывала конверты из большой пачки, скопившейся на столе. Она рвала и тут же выбрасывала рекламные предложения и объявления, а попадавшиеся счета аккуратно складывала на столе. Наконец зазвонил телефон. Она взяла трубку.