в Азии, считают, что в тот раз насильственные «исчезновения» использовались впервые.

Кто осуществлял эти убийства? Как и в Ачехе, военные и полиция отводили арестованных в особые места по ночам и убивали. Однако очень часто нажимали на спусковой крючок или рубили мачете человеческую плоть не настоящие офицеры в форме.

У крупнейшей в стране мусульманской организации было молодежное крыло и вооруженное крыло, «Ансор» и «Бансер». Это были аббревиатуры, но основатель «Бансер» сказал, что хотел, чтобы слово по звучанию напоминало «Панцер» (Panzer), знаменитый танк Гитлера. Он также сказал, что изучал работы Гитлера с 1964 г., чтобы узнать, как поступать с коммунистами{395}. Эти группы участвовали в убийствах в Центральной и Восточной Яве. В Ачехе военные силой и угрозами заставляли совершать убийства попавших под подозрение граждан, политически неблагонадежных или изгоев общества. После они часто напивались вусмерть, чтобы не чувствовать ужаса содеянного{396}. Что бы ни произошло, кто бы это ни сделал, почти все друзья Саконо были мертвы и повсюду громоздились тела.

Шестое ноября

Вашингтон, округ Колумбия. Госдепартамент получил телеграммы из Джакарты. Посольство США передало еще несколько отчетов об успехах армии. Сообщение заканчивалось следующими словами:

‹…› Е. Армейское информбюро также сообщило, что десантники (RPKAD) на бронированных автомобилях на въезде в город Джакарта (дата не указывается) оказались блокированы в пригородной деревне девятью «ведьмами» из связанного с КПИ женского «Гервани». Они оскорбляли их и отказывались пропустить. После того как десантники вежливо попросили их посторониться и сделали предупредительный выстрел в воздух, «непримиримость этих девяти ведьм из „Гервани“ принудила военных к тому, чтобы вышибить из них дух».

3. Разное [sic!]. Положив начало, как мы предполагаем, массовому поветрию, Бандунг вчера переименовал часть своей главной улицы в бульвар Генерала Яни. Хорошо, что у него легко произносимое имя.

Грин{397}

Двадцать второе ноября

Бойолали. Вооруженные силы нашли, арестовали и казнили Дипа Нусантара Айдита, лидера Коммунистической партии Индонезии в Бойолали (Центральная Ява) утром 22 ноября. Айдит находился в бегах с тех пор, как понял, что военные разыскивают его.

Армия объявила, что Айдит сознался в планах захватить власть в стране, и эта новость позже была напечатана в Newsweek. После выхода номера в Госдепартамент пришла телеграмма из посольства, в которой говорилось, что, по мнению персонала посольства, «невозможно поверить, будто Айдит сделал подобное заявление», поскольку, согласно версии военных, он якобы упоминал фальшивый документ, о котором «было совершенно точно известно, что он распространялся в рамках операции антикоммунистической черной пропаганды»{398}.

Тринадцатое декабря

Джакарта. В дни, последовавшие за 1 октября 1965 г., Франциска продолжала работать. Зайн остался не у дел, когда военные закрыли «Народную ежедневную газету», а Франциска по-прежнему ежедневно ходила в офис Ассоциации журналистов Африки и Азии, и сотрудники продолжали заниматься следующим номером, а также готовились к Конференции трех континентов, планировавшейся в Гаване в 1966 г. Несмотря на все происходящее, Сукарно и старейший лидер коммунистической партии Ньото умудрились провести конференцию в Джакарте, протестуя против военных баз США по всему миру, и Франциска помогала Afro-Asian Journalist освещать ее в октябре{399}.

Однако Франциска знала, что по всей столице арестовывают людей. Некоторые ее коллеги, особенно журналисты, перестали приходить на работу. Тем не менее достоверная информация о происходящем практически отсутствовала. Все помалкивали. Никто не знал, кому можно доверять. Каждый вечер Франциска брала такси у самого офиса и ехала к их с Зайном дому в Ментенге. Так она жила два месяца, на протяжении которых мир левых интеллектуалов в Джакарте сжимался, как шагреневая кожа.

В четыре часа утра 13 декабря три человека постучали в дверь их дома и забрали обоих. Франциска и Зайн мирно позволили полиции себя задержать. Полицейские сказали Франциске, что ее ведут всего лишь на допрос и что очень скоро она снова будет дома, посадили их с Зайном в лендровер и повезли на площадь Независимости. Дети остались дома одни.

Вскоре после прибытия Зайна увели в другую комнату. Франциска увидела, как мужчина, входящий в другую дверь, начал снимать ремень. Она осталась с полицейским в комнате для допросов. Он достал пистолет и положил его на стол перед ней. Франциска перестала что-либо ощущать, уверенная, что умрет.

Ей как-то удалось все это вынести. Допрос был окончен. Он мог длиться один час или много часов. Франциска находилась в оцепенении. Ее отвели в кабинет военного врача, того, что лечил жен офицеров. Зачем она здесь? Может быть, чтобы ее убили каким-то другим способом? Затем привели Зайна — очевидно, чтобы они попрощались. Также было очевидно, что его пытали. Она видела скопления ожогов от сигарет у него на руках. Сколько всего их было, она не знала. Слишком трудно было сосчитать. Затем он ушел, и она осталась одна в кабинете врача.

Франциска томилась там восемь дней. По ночам спала на чем-то вроде скамьи — похоже, смотровом кресле, которое используют гинекологи. Она не ела и потеряла около пяти килограммов — она не знала. Она ничего не знала. В дневное время врачи игнорировали Франциску, очевидно не вполне понимая, почему она здесь находится, но зная, что она кто-то вроде коммуниста, следовательно, не заслуживает человеческого обращения.

Однако пациентка, другая женщина, вероятно жена солдата, заметила ее.

Франциска плакала не переставая. Она не знала, где ее дети. Не знала, все ли в порядке с Дамаяти, Кандидой и Энтони или с ее младшим, Бенжамино. День за днем полицейские игнорировали ее слезы, но эта женщина заметила ее и спросила, что случилось. Франциска попыталась ей объяснить.

— У вас есть дети? — спросила женщина.

— Четверо! — ответила Франциска и снова разрыдалась.

Пациентка обернулась к врачу и закричала: «Почему вы не позаботитесь об этой женщине?!»

Доктор пошел на попятный и готов был допустить, что она принадлежит к роду человеческому. Он, видимо, позвал кого-то еще, потому что Франциску передали военному ведомству. Оказалось, что полиция неверно заполнила бумаги — и о ней забыли. Теперь ее забрали в женскую тюрьму. По-прежнему никаких контактов с семьей. В женской тюрьме Франциска познакомилась с девушкой лет девятнадцати, деревенской, беременной первым ребенком. Девушка подняла взгляд на Франциску — гораздо старше ее, уже 39-летнюю, воспитавшую нескольких детей — и не смогла сдержать слез. Она сказала Франциске, что ее муж убит.

Шестнадцатое декабря

Вашингтон, округ Колумбия. Американское руководство поддерживало тесный контакт с военными, дав им понять, что прямая помощь может возобновиться, если коммунистическая партия будет уничтожена, Сукарно смещен, а атаки на американские инвестиции прекращены. Поступление помощи также зависело от готовности Индонезии принять планы экономического развития, одобренные МВФ и США{400}.