— Хорошо. — Лена кивнула головой и побежала.

— А виски кому? — тихо спросил я Толю, когдамы направились к домику спасателя.

— Тебе, кому же еще.

— Мне?

— Тебе.

— А зачем?

— Затем, чтобы ты в себя пришла, а то стоишь,как не знаю кто, того и гляди сознание потеряешь.

— Не потеряю.

— Не зарекайся. Я слишком часто в последнеевремя видел тебя без сознания.

Когда мы вошли в домик спасателя, Толя взялСайда на руки и сказал:

— Этого я сам дотащу. Уж больно он мелкий, темболее что здесь недалеко. А ты по-быстрому прибери немного. Смотри, чтобы кровинигде не было.

Как только Толя вынес Сайда, я схватила окровавленноепостельное белье, прикрыла кровать покрывалом, вытерла кровь на полу и понеслагрязное белье в катер.

— Это грязное белье.

— Бросай его сюда. Мы в него трупы замотаем иверевкой их свяжем.

Сев рядом с Толей, я поджала под себя ноги,трясущимися руками поправила волосы и тихо спросила:

— А Лена где?

— Сейчас придет. Сама понимаешь, что такоедом. С минуты на минуту арабы вернутся. Нужно, чтобы и близко ничего неосталось, а мы там наследили капитально.

— Чем мы наследили? — не поняла я.

— Кровью. Сейчас Ленка придет и сразуотчаливаем.

— Ты уверен, что она придет?

Видимо, Толю задел мой вопрос, и он тут жеизменился в лице.

— А куда она денется? — как-то нерешительнопроговорил он.

— Мало ли. Может, куда-нибудь и денется.

— Что ты имеешь в виду? — Лицо Анатолия тут жестало свирепым.

— Да я так просто.

— Нет уж, ты договаривай.

— Я просто подумала, вдруг она в полициюпоехала…

— Она что, дура, что ли?

— Может, у нее нервы не выдержали. Увидела,как мы с тобой труп тащим, перепугалась и побежала в полицию.

— Ерунда. Я ей столько денег пообещал, что онани про какую полицию даже и не вспомнит. Ей таких бабок за всю жизнь незаработать. Она баба умная, с головой. Тем более она уже соучастницапреступления.

— Какая же она соучастница, если она никого неубивала?

— Если она с нами заодно, значит, ужесоучастница.

— Не поняла.

— Она уже нам помогать начала, значит, в любомслучае она соучастница.

— А как она нам помогать начала, если она длянас еще ничего не сделала? То, что она в катере немного посидела, не в счет…

— Она сейчас кровь по всему дому вытирает.

— А ты уверен, что она ее вытирает?

— Уверен. И вообще, хватит городить чушь. Ленаостанется при своих интересах. За молчание и за то, что она ничего не видела иничего не слышала, она получит хорошие бабки. Даже очень хорошие. Тем болеедевчонке надоело здесь горбатиться, и она согласна на все. Я с ней это ужеобговорил. Сейчас от трупов избавимся, и все будет нормально.

Не успел Анатолий договорить свои слова, какпоявилась Лена с бутылкой виски в руках и тремя одноразовыми стаканчиками.

— Ну как? — Анатолий взял из ее рук бутылку иразлил всем по чуть-чуть.

— Все чисто. Никаких следов.

— Молодец. Еще никто не вернулся?

— Нет, но скоро начнет светать.

— Значит, мы уложились вовремя. Ну, все,ребята, за успех нашей операции. Давайте выпьем.

Мы подняли свои стаканы и быстро выпилиобжигающее виски.

— За удачу, — сказала Лена и закурила.

— За то, что мы сделали дело, в котором нет ине может быть свидетелей, — устало прибавил Анатолий и вместе с Леной принялсязаводить мотор.

— У нас есть свидетель! — громко крикнула я,когда мотор уже был заведен.

— Кто? — в один голос спросили меня Толя иЛена.

— Тот, кто переодел Киру.

— Все понятно, этот свидетель нам не страшен,— ухмыльнулся Анатолий и налил себе еще виски.

— Ты зря так думаешь.

— Я знаю, что думаю.

— Ты думаешь, что Киру никто не переодевал?Что это были опять мои видения?! Ты ошибаешься, ведь я говорю правду. Эта твояошибка может выйти нам боком. Свидетель есть, и я уверена, что он за наминаблюдает и даже в глубине души над нами смеется.

— Смеется?!

— Конечно, он же видит все, что мы делаем. Каки прежде, Анатолий не воспринял мои слова серьезно и, когда катер повез нас вморские дали, протянул мне бутылку виски.

— Выпей хорошенько и забудься. Ты почувствуешьсебя значительно лучше.

— Жаль, что ты мне не веришь.

— Может быть, но я просто привык реальносмотреть на вещи. Понимаешь, реально?! — последние слова Анатолий уже несказал, а выкрикнул.

— Не понимаю, — глухо промолвила я иотвернулась.

— Я смотрю, ты многого не понимаешь. Тогдасиди и пей виски.

— Вот я и сижу и пью, — пробурчала я себе поднос и закинула ногу на ногу.

Пока Лена и Анатолий управляли катером, я пилависки прямо из горла, пытаясь убить в себе всепоглощающий страх и хоть немногоуспокоить обнаженные нервы. Мои спутники о чем-то громко беседовали и дажесмеялись, а я… Я старалась не смотреть в их сторону, не встречаться с нимивзглядом и не думать о том, что сейчас происходит.