— Иду! — крикнул я из ванной комнаты. Сокольников постарался на славу: кроме хорошего крепкого кофе, аромат которого буквально заполнил всю нашу огромную квартиру, на столе стояли сковорода с яишницей-глазуньей и тарелка с горячими бутербродами. Только сейчас я вдруг почувствовал, как проголодался. Ведь практически за весь вчерашний день у меня не побывало во рту и маковой росинки. Несколько минут мы ели в полной тишине.

— Что ты думаешь по поводу вчерашнего? — первым спросил мой друг.

— Надо быть внимательней! Мы вчера были на грани провала! — ответил я Сокольникову.

— Но не оставлять же было Игоря?

— Об этом нет разговора! Хотя и нетрудно было предусмотреть что-либо подобное!

— Вот именно! — откликнулся Сокольников, и мы вновь замолчали.

— Дима, а что ты думаешь по поводу некоего «Полковника»? Очень уж часто он стал попадать в поле зрения, — прервал я вопросом нашу трапезу.

— Видимо, это кто-то из сотрудников посольства США, возможно, ЦРУ, — не задумываясь, выпалил мой друг. Мне нравилось это качество Сокольникова, основанное на его интуиции, — делать вывод моментально. И что самое главное, внутреннее чутье, которым обладал мой друг, его никогда не подводило.

— А как ты считаешь, с какой целью комиссар, зная, что Разумов — офицер российского посольства, и представляя, какой скандал вновь может разгореться после пропажи сотрудника нашего диппредставительства, захватил его?

— Трудно сейчас предположить, чем руководствовался комиссар. Спросить-то его мы уже не сможем благодаря тебе.

— Значит, Игорь своей настойчивостью в расследовании похищения сотрудников посольства и излишним интересом к предстоящему суду над похитителями наших парней вызвал чье-то неудовольствие. Видимо, он сам, не понимая того, слишком близко подобрался к каким-то важным фактам, о которых ему знать было не положено.

— Давай теперь подобьем итоги нашего расследования. Что мы имеем?

— Не очень много! Первое, на что следует обратить внимание, так это на человека, который именуется «Полковником». С ним был связан комиссар полиции, и для него он похитил Игоря. Нам также известно, что сотрудник СВР из числа четверых похищенных вышел на какого-то охранника, через которого получил какие-то важные сведения.

— Вполне вероятно, что именно из-за этого его и похитили?

— Возможно! Но почему тогда захватили четверых, а не его одного?

— Ты меня спрашиваешь?

— Ну а кого же?

— Трудно ответить на сей вопрос.

— Конечно!

— А ты сам что думаешь?

— Пока не знаю. Но меня смущает то, что американцы буквально за несколько месяцев вышли на похитителей и взяли их.

— Ну и что? Ведь они тоже умеют работать!

— Умеют!

— Савл, а что тебя беспокоит?

— Да все в этой истории как-то не вяжется. Если это американцы, то зачем было захватывать четверых. Арабы? Тогда требования, озвученные похитителями, просто смешны! Они сами понимают.

В это время по телевизору начали передавать последние известия. И без знания арабского языка мы поняли, что речь идет о ночном инциденте в полицейском управлении с нашим участием. К моему удивлению, помощник комиссара оказался живым. В новостях прошла информация о том, что на комиссариат было совершено нападение неизвестных, в результате чего погиб комиссар полиции и ранен инспектор уголовного розыска. В конце репортажа было продемонстрировано, как помощника выносят на носилках из комиссариата и грузят в карету скорой помощи.

— Ты смотри-ка, жив! — удивился я.

— Короче, нам надо поговорить с помощником комиссара, коли с самим комиссаром поговорить невозможно, — немого подумав, сказал Сокольников.

— Причем разговор не стоит откладывать. Считаю, что он должен состояться сегодняшним вечером.

— Согласен.

* * *

В больничной палате центрального армейского госпиталя, куда привезли помощника комиссара полиции, находилось еще несколько человек. Все они получили очень тяжелые ранения в результате подрыва начиненного взрывчаткой легкового автомобиля. Машина была припаркована возле одной из городских мечетей. Пострадало так много людей, что в больницах города не хватало на всех мест, поэтому несколько раненых отвезли в армейский госпиталь.

Помощник комиссара Ганнам с некоторым страхом посматривал на изувеченных соплеменников и с горечью раздумывал о своей судьбе, которая теперь, после смерти комиссара, имела весьма туманные перспективы. Его настроение еще более ухудшилось, когда он увидел, как в палату вошли два человека. Причем инспектор сразу узнал нас. Глаза помощника комиссара наполнились ужасом. Он попытался вскочить и закричать, но многозначительный жест Сокольникова, который ребром ладони провел по своему горлу, и настоятельный совет, произнесенный шепотом, чтобы не потревожить пострадавших в теракте: «Не делай этого, не надо!» — возымело свое действие. Инспектор буквально застыл в неудобной для себя позе, свесив одну ногу с кровати и опершись на руку.

— Только тихо! — повторил Сокольников и прижал указательный палец к губам, давая понять помощнику комиссара, чтобы тот не сделал опрометчивого поступка.

— Вставай! Поедешь с нами! — приказал я инспектору Ганнаму. Тот, не отводя от меня глаз, опустил обе ноги с кровати на пол и встал в полный рост.

— Одевайся и пошли! — приказал Сокольников и ткнул пальцем араба в спину. Инспектор, видимо, подумал, что Димка приставил пистолет, безропотно выполнил его приказ. Мы вышли в длинный коридор, который освещался двумя лампами. На медицинском посту никого не было. Госпиталь нам удалось покинуть без происшествий через запасной выход. На автомобильной стоянке нас ждал джип «Тойота», за руль которого я посадил офицера безопасности посольства Игоря Разумова.

— Документы у тебя с собой? — спросил я инспектора Ганнама. Тот с некоторой радостью в голосе ответил, что его удостоверение осталось в прикроватной тумбочке:

— Вы так быстро меня увели из палаты, что я не вспомнил о нем!

Но у меня в напарниках был очень опытный человек. На Сокольникова я мог положиться в любой ситуации. Вот и сейчас он усмехнулся и вынул из нагрудного кармана своей рубашки полицейскую карточку инспектора.

— Садись рядом с водителем! — приказал Димка Ганнаму. — В случае проверки скажешь, что едешь на место происшествия. И не вздумай дурить! Застрелю сразу! — пригрозил Сокольников и для пущей убедительности больно ткнул араба указательным пальцем в бок, поэтому тот ответил практически мгновенно:

— Да, да, да! Конечно!

— Трогай! — сказал я офицеру безопасности посольства. Весь путь от госпиталя до виллы мы ехали молча.

— Заезжай со стороны парка! — нарушил тишину Сокольников, когда мы уже почти были у места.